"Мирон Долот. Голодомор " - читать интересную книгу автора

Спустя несколько часов после того, как комиссия ушла, увозя наше зерно
и другие продукты, пришел представитель Десятки. Он объяснил, что если бы мы
вступили раньше в колхоз, всего этого и не произошло бы. Мы же не кулаки и
могли бы иметь хлеб.
- Ой, забыл сказать, - произнес он как бы невзначай, выходя из дома. -
Члены колхоза за свой труд получают продукты.
Говоря это, он смотрел в пол, словно ему самому было стыдно сказанного.
- Следовательно, у вас еще есть шанс выжить, если вы вступите в колхоз.
Он был прав: у нас не оставалось другого выбора.
В тот вечер мы почти не разговаривали. Словно зная наше решение,
посреди ночи нас разбудила комиссия. Возглавлял ее тот же агитатор, который
допрашивал нас накануне. Без всяких вступлений он спросил маму, согласна ли
она вступить в колхоз. Она ответила: "Да". После чего он сел за стол под
нашими иконами и написал за нее заявление.
Насколько я помню, в нем говорилось:
"Поскольку коллективное хозяйство имеет преимущество над личным
хозяйством, и поскольку - это надежный и единственный путь к богатой и
счастливой жизни, я добровольно требую у руководства колхоза принять меня в
члены колхоза.
Подпись".
Мама молча расписалась. Агитатор широко улыбался, а в углу, как на
похоронах, сбились члены комиссии.
На следующий день на нашем дворе появились какие-то люди. Без всяких
объяснений они зашли в конюшню и хлев и вывели наших лошадь и корову,
вывезли телегу, вынесли плуг и другой сельскохозяйственный инвентарь. Только
после того, как нагруженная телега, запряженная нашей лошадью, с привязанной
сзади нашей коровой, удалилась, к нам в дом зашел мужчина. Он информировал
нас, что мы приняты в колхоз под номером 168 и в будущем должны
идентифицировать себя под этим номером.
Так мы стали просто номером - номером 168.

ГЛАВА 11.

Сельский курьер, обходя дом за домом, объявил, что в следующее
воскресенье мы должны присутствовать на общем собрании жителей села.
Другой курьер потребовал от нас обязательного посещения собрания нашей
Сотни, проводимого вечером того же воскресенья.
Два собрания в один день означало, что готовится что-то чрезвычайное.
Мы не имели понятия о цели этих собраний, но при сложившихся обстоятельствах
можно было ожидать всего: арестов, ссылок и даже расстрелов. В воскресенье
после завершения двух собраний наши самые ужасные предчувствия обернулись
реальностью для многих жителей села. Однако на этот раз пострадали не
рядовые крестьяне, а представители власти.
Общее собрание села состоялось в клубе, то есть в нашей бывшей церкви.
Многих из людей, сидевших в президиуме, мы видели впервые.
Все они выглядели серьезными, даже мрачными. Товарищ Цейтлин открыл
собрание и представил нам присутствующих. Первым оказался представитель
областного комитета партии. Остальными были самые ответственные работники
партийных и государственных органов района: районный партийный комиссар,
комиссар МТС, комиссар ГПУ и председатель районного Чрезвычайного комитета.