"Мирон Долот. Голодомор " - читать интересную книгу автора

пушки, как это было несколько недель назад, когда орудия были установлены на
полях к северу от села, и снаряды пролетали у нас над головами, падая в
реку.
Но даже стрельба не могла остановить нас с братом, и мы опять побежали
к колхозной фермы на поиски наших лошади и телеги. Выйдя из дома и огибая
главную дорогу, мы вскоре достигли церковных развалин.
Дольше идти было нельзя. Прямо за развалинами на площади стояло
несколько военных грузовиков. Мы могли видеть часовых у сельской лавки и
почты и слышать выстрелы, доносящиеся с окраин села. Еще мы заметили тела,
лежавшие на обагренном кровью снегу.
Не понятно, что произошло в центре села ночью, но нам стало страшно, и
мы уже не отважились продолжить свой путь. Мы решили скорее повернуть
обратно.
Вернувшись домой, нам ничего не оставалось делать, как ждать развязки
событий. Мы все, жители села, оказались в очень трудной и опасной ситуации.
Ведь мы только что разгромили колхозную ферму, некоторые строения остались
разрушенными, а большая часть скота и имущества была обратно забрана
крестьянами. Этим мятежом мы продемонстрировали свое нежелание быть членами
коллективного хозяйства, но у нас не было уверенности, что мы одержали
победу.
По-прежнему оставалось неясным, действительно ли представитель партии
на вчерашнем собрании сказал правду. Может быть, он хотел сбить нас с толку?
Зачем? Ведь должна же быть причина, по которой он с нами говорил.
Нас сильно мучил еще один вопрос: являемся ли мы еще колхозниками после
всего случившегося. Ведь формально никто требовал своего выхода из колхоза.
В таком случае, что с нами будет? Оставят ли нас коммунисты в покое?
Пока мы все с тревогой ожидали новых событий, поползли первые слухи.
Утром после мятежа расстреляли более двадцати крестьян. Их захватили на
колхозной ферме, когда они пытались вернуть свое имущество.
Другой печальной новостью стал арест двадцати человек. Среди них
оказался молодой человек, который фактически начал мятеж в нашей
Сотне. В тот же день жены, дети и другие члены семей убитых и
арестованных были изгнаны из своих домов и насильно увезены из села.
Их погрузили на военные грузовики и отправили на железнодорожную
станцию, где их уже ждал товарный состав, и толпились партийные и
государственные чиновники района.
Со дня мятежа прошла неделя, но больше никакой реакции со стороны
властей не было. Нас все больше беспокоил вопрос о членстве в колхозе.
Неизвестность сводила нас с ума. Фактически это был вопрос жизни и смерти.
Наступала пора весенних полевых работ. Но большинство из нас не могло
приступить к ним по той простой причине, что не имели земли. При образовании
колхоза земля была обобществлена и стала "социалистической собственностью",
а, значит, охранялась законом. Во время мятежа крестьянам удалось вернуть
часть своего скота и сельскохозяйственного инвентаря. Но как вернуть землю?
Это было невозможно, ведь земля больше им не принадлежала. Они могли бы
засеять земельные участки, но кто мог гарантировать, что им удастся собрать
урожай. Не было даже гарантии, что им доведется дожить до нового урожая. В
середине апреля, спустя две недели со дня мятежа, нас, наконец, собрали на
всеобщий митинг, проводимый в церкви. В ночь мятежа кто-то пытался
восстановить церковь, и, к нашему величайшему изумлению алтарь и иконы