"Мирон Долот. Голодомор " - читать интересную книгу автора

заговорит со мной. А это было равносильно смерти, потому что в моей повозке
находился самый безжалостный начальник нашего села.
Я пытался попридержать лошадь, но это не помогло, потому что
Василик шел очень медленно. Вдруг я заметил узкую колею справа от
главной дороги. Повинуясь внезапному порыву, я свернул на эту колею.
Я был уверен, что Василик воспользуется тропинкой, пересекавшей
ближайшее поле, чтобы сократить расстояние до села.
Но теперь дорога стала неровной, телега подпрыгивала на кочках, и
товарищ Маевский сразу же проснулся. Я притворился, что задремал.
Это разозлило его. Он стукнул меня в спину своим сапогом и приказал
повернуть обратно на проселочную дорогу.
Я сделал еще одну попытку избежать встречи с Василиком и погнал лошадей
в галоп. Но, несмотря на то, что мы быстро обогнали его,
Маевский его все-таки заметил. Он приказал мне остановить лошадей и
спрыгнул с телеги. Василик увидел его, понял всю опасность создавшегося
положения и нырнул в пшеничное поле. Маевский погнался за ним. Затем я
услышал выстрел, за ним - другой - и вскрик, потом - еще один выстрел...
Маевский вернулся к телеге, его лицо сияло от удовольствия. "Он хотел
убежать", - произнес он, обтирая револьвер. Затем Маевский зачем-то навел
револьвер на лошадиную голову. При этом его лицо выражало явное
удовольствие.
- Он сделал большую ошибку, - продолжал он, разговаривая больше с
собой, чем со мной. - Он не знал, что, значит, иметь дело с красным
партизаном. Ну а теперь он знает...
Засунув револьвер в кобуру, он прокричал:
- Сотни контрреволюционеров пытались сбежать от меня, но сейчас они все
на том свете!
Затем он внимательно посмотрел на меня.
- Так, так..., - процедил он сквозь зубы. - А ты хотел ему помочь.
После этого он забрался в телегу и вскоре захрапел.
Судьба Василика была, на самом деле, предопределена в ту февральскую
ночь, когда сотни жителей села подверглись аресту и были сосланы. Его отца,
хотя и бедняка, объявили кулаком, и поэтому арестовали всю семью, включая
Василика.
Прошло около года, когда однажды мы получили письмо без подписи,
присланное из Архангельска, сообщавшее, что Василик был застрелен при
попытке бежать из лагеря.
Затем, однажды июньской ночью, когда мы уже собирались ложиться спать,
послышался осторожный стук в дверь. После минутного замешательства я
все-такт отворил дверь. Через порог переступил изможденный человек. Я сразу
узнал Василика. Пожимая мне руку, он заставлял себя улыбаться. Он выглядел
совершенно обессиленным. Его одежда была порванной и грязной, а ноги
обмотаны тряпками.
- Мы думали, тебя убили! - воскликнула мама, увидев Василика. -
Что стало с твоими отцом и матерью, со всеми...?
- Я и на самом деле мертвец, - перебил он ее, пытаясь шутить. -
Это не я, а мое привидение. Вы когда- нибудь видели привидение?
История, которую он рассказал, действительно, оказалась ужасной. Я
хорошо ее запомнил.
В ту февральскую ночь на улице завывала метель. Длинная вереница саней,