"Юрий Домбровский. Новеллы о Шекспире" - читать интересную книгу автора

волосы и глубоко запавшие, узкие серые глаза. Волком его звали уже с
детства, и тогда он чурался этой клички, но к сорока годам, то есть сразу же
после женитьбы, у него и волосы сразу поседели, и возле рта и носа появились
прямые, волчьи складки, - и тогда уже никто не стал звать его иначе.
Улыбался Волк редко - разве только когда встречал кого-нибудь из знакомых
актеров.
Ибо поистине не было в городе Оксфорде большего болельщика и театрала,
чем Волк. Тут ему и хозяйство было нипочем. Он мог по целым часам сидеть и
слушать рассказы какого-нибудь случайного театрального бродяги; он не
перебивал, не поправлял и не переспрашивал, а просто и честно слушал. А если
рассказчик вступал с ним в разговор, то он видел и другое - этот захолустный
медведь имеет свои суждения. Так, например, он очень здраво судил, почему
трагический актер театра "Лебедь" Эдуард Аллен хуже, крикливее актера театра
"Глобус" Ричарда Бербеджа, а ныне преуспевающий комик Аримн недостоин даже
развязать ремня на башмаке чудного, нежного Тарльтона, умершего десять лет
тому назад. Так, по крайней мере, прибавлял он, говорит мистер Шекспир, его
кум и близкий приятель. И, услышав наконец про такого кума, чрезмерно
прыткий рассказчик (а по совести сказать, какой актер не чрезмерно прыток в
кабачке за пять дней пути от Лондона?) начинал сбиваться, мекать, а потом и
совсем замолкал. А вечером хозяин говорил своей жене - спокойной и ласковой
ко всем Джен: "Враль изрядный, но актер, кажется, неплохой", или: "Умен-то
он умен, да толку-то что? Ведь в театре не за ум деньги платят", или (со
вздохом): "Ну что ж, лет десять тому назад и эта ветряная мельница чего-то
стоила", - и молоденькая Джен смеялась. Она вообще на людях много и охотно
смеялась, и смех ее был просто необходим завсегдатаям трактира "Золотая
корона". Ведь иначе было бы просто невыносимо думать, что она живет с этим
Волком уже восемь лет и имеет от него двоих детей.
Вот этот Волк и стоял сейчас перед Шекспиром.
- Здравствуйте, мистер Шекспир, - сказал хозяин, делая вид, что
улыбается. - А мы позавчера как раз вспоминали про вас.
Они пожали друг другу руки.
- Вы меня только позавчера вспоминали, мистер Джемс, - ласково, но с
сердцем сказал Шекспир, а я вас все эти пять дней непрерывно вспоминаю! Да
что, в самом деле? - продолжал он, разводя руками. - Выезжал я из Лондона в
дождь, и вот как промок на мосту, так и до сих пор не обсушился. В
гостиницах все дрова мокрые, а камины дымят! И что они только летом
смотрели, не знаю! Ну нет, любезные, говорю, нет! Мистер Джемс в Оксфорде
отлично знает, что делает, когда выписывает печника из самого Лондона, - вот
уж у него обсушишься!
На лице хозяина появилось опять какое-то подобие улыбки, хотя, может,
он просто пожевал губами.
- Благодарю вас, мистер Виллиам, - сказал он очень любезно. - Очень
рад, что мы - я и Джен сумели вам угодить. Моя супруга все время напоминала
про вас. Крестника-то вашего нет. Вам, наверно, сказали?
- Нет! - быстро отозвался Шекспир. - Я ведь никого еще не видел. А что,
разве...
- Так нету, нету, - уехал с матерью к бабушке. Ничего, пусть потормошит
стариков, правда? - Он посмотрел на Шекспира. - А вы все еще не хотите
стареть. Все такой же красавец!
- Ну да, а виски? - мотнул головой Шекспир. - Виски-то все белые! Нет,