"Юрий Домбровский. Записки мелкого хулигана" - читать интересную книгу автора

достаточно), либо друзья и подруги ее соседа. Когда-то Арутюньян жила в
хорошей благоустроенной квартире, у нее был отец, работник ответственный и
даже страшный (так называемые "старые чекисты", наверное, помнят и сейчас
Никанорова Ивана Николаевича), была хорошая обстановка и хорошая жизнь. Одна
вещь в этой низенькой, постоянно темной комнате (срезали даже
электричество!) напоминает мне об этой поре: это то ли шкаф, то ли сервант -
старинный, дубовый, дорогой, с двумя медалями на обеих створках (по-моему,
Франциск II и Мария Стюарт). По словам Арутюньян (и это подтвердила старуха,
которой лет 80 и которая присутствовала при ее рождении), они въехали в
квартиру Дзержинского, и отец хорошо знал Суслова. "Я постоянно сидела у
него на коленях". Так это или не так - опять не знаю. Но твердо я усвоил
одно: вот была благополучная счастливая жизнь самой обыкновенной девушки, не
особенно хорошей и не особенно плохой, а потом посыпались несчастье за
несчастьем: смерть отца, война, смерть мужа, лагерь, первый ребенок
(выпустили, но мать не захотела прописать ее в своей квартире после отбытия
наказания) и затем вот этот подвал и мужья... один, второй, третий.
Я не судья, не следователь, не милицейский работник, не социолог, а в
данном случае я даже и не писатель. Я только жилец третьего этажа, который
однажды счел себя вправе спуститься в подвал. Все это и было оскорблением
всей квартиры No 30. Несмываемым!
Квартира в подвале имеет две комнаты, одна комната была на замке. Потом
мне как-то раз удалось заглянуть туда. Уверяю вас, в то время это была еще
настоящая квартира среднего служащего - стоял шифоньер, был дешевенький
фарфор, тахта, ковер, еще что-то такое. Так вот, когда я зашел впервые, эта
комната была замкнута, в нее Арутюньян не пускали. В ней числился какой-то
директор магазина. Но легально (днем то есть) он спускался сюда раза два в
год. А потом вдруг замок исчез и комната опустела. Владелец сбежал, фарфор
исчез, ковер содрали - пришла жена и все унесла. Но бежать-то директор
сбежал, а друзья-то его (ночные) остались. У таких людей друзей сколько
угодно - друзей на выпивку, на девочку, на преферанс, на развеселую ночку -
всего этого я не застал и никогда не видел. Но вот с дружками этого
исчезнувшего жильца мне вдруг пришлось столкнуться, и очень больно. Вот так
это вышло.
Из Пятигорска ко мне приехал мой знакомый, мы были с ним у Арутюньян -
для разговора, к сожалению, с некоторых пор моя квартира малоудобна (но об
этом после). На второй день нашей встречи мы шли по улице, и меня позвала
девочка: "Дядя Юра, вас мама зовет". О том, что мы увидели, следовало бы, по
всей вероятности, писать словами милицейского протокола. Мой слог с этим не
справится.
"Комната оказалась залитой кровью. На кровати лежала женщина, зажимая
лицо платком, платок был в крови. Лицо женщины было разбито. При входе нашем
в комнату она вскочила с кровати и истерически крикнула: "В той комнате
играют в карты - меня убивают, спрячь меня, пожалуйста!" Так я написал бы,
если был бы милиционером. А теперь вот от себя.
Я увел женщину к себе в квартиру. По дороге она мне объяснила, что ее
избили друзья бывшего жильца. Сказала, что жилец где-то скрывается, а друзья
его ходят и требуют комнату на ночь, стол, чтобы резаться в карты, постель
для девочек, а главное, чтобы не было посторонних - и детей вон, вон, вон! -
так она мне рассказала.
Верно, Арутюньян выполняла эти требования очень долго. Но вот в этот