"А.Домнин. Поход на Югру." - читать интересную книгу автора Через два дня, когда ушкуйники вышли в чистый сосновый бор, Яков
позволил большой отдых вконец измотанным людям. 5. ЛЕШИЙ Якову приснилось, будто пузатая, в его рост жаба вылезла из-под корня и уставилась на него тусклыми, как влажные камни, глазами. У нее были вывороченные губы и темный горб. Она коснулась его щеки теплой шершавой лапой. Яков стряхнул ее и открыл глаза. Громадная губастая морда склонилась над ним и шумно втягивала воздух. Широкий, как лопата, рот качнулся качнулся на фоне темного неба. Яков на миг онемел. Вдруг стала жарко, а пол лопатками побежал озноб. Морда вскинулась вверх, и тень громадного зверя метнулась во тьму. И будто еще тень - человека - исчезла за нею. Они убегали, ломясь сквозь заросли, тяжело подминая снег. Яков вырвал из изголовья топор и вцепился в рукоять до боли в пальцах. Ему показалось, что стоявший над ним зверь был невероятно огромным. Тускло шаяла нодья, постреливая искрами в снег. Тишина отдавалась в ушах тонким звоном. И вдруг застонал кто-то, заухал и смолк, прислушиваясь. Осторожно пошел вокруг лагеря: хруст-хруст. И снова тонкий и резкий свист метнулся из ночи. Казалось, что свистят со всех сторон. тетивы их луков. Вот он, настоящий леший. Всю ночь хохотал и свистел леший. То продирался сквозь чащобу, то осторожно крался в мерцающем мраке. Кричал: - Уходите! Уходите! С рассветом он ушел. Ушел торопливо, будто убегал. А может быть, и притаился. Разговаривали шепотом. Проснулся Омеля и не мог понять, чем встревожены люди. Настоящего лешего он проспал. Но ушкуйникам было не до смеха. В тайгу уводили глубокие следы сохатого, а рядом шла свежая широкая лыжня. Словно охотник прошел за лосем. - Вдвоем был с лешачихой, - сказал Савка. - А может, он сразу два облика может принять - звериный и человечий, - шепотом ответил высокий ушкуйник, заросший бородой до глаз. - Руки, говорят, у него длинные, до пяток, и лохматые. Ушкуйники роптали. - Закружит. - Здешний он, не наш. - Из-за Омели осерчал, что с топором на него ходил. - Ясное дело. Ежели крови лизнет - отступится. Омеля, прижатый к тонкой осинке, непонимающе моргал. Лица ушкуйников были красны, они напирали, не поднимая глаз, будто хотели боднуть. - Чаво вы, - хохотнул Омеля. - Я ж ничаво... - Еще и ржет! |
|
|