"Стивен Дональдсон. Лорд Фаул Презренный (Хроники Томаса Кавинанта Неверую" - читать интересную книгу автора

словно асфальт стал скользким от отчаяния. Томасу казалось, что он проявил
мужество, сдерживая желание пуститься бегом.
Через несколько минут впереди показалась громада здания суда. На
тротуаре перед ним стоял старик-нищий. Он не двигался, по-прежнему глядя
на солнце и что-то бессвязно бормоча. Его знак "БЕРЕГИСЬ!" был теперь
бесполезен, словно предупреждение, которое пришло слишком поздно.
Когда Кавинант приблизился, его поразила отрешенность старика - нищие
и фанатики, святые и пророки апокалипсиса дисгармонировали с этой улицей,
залитой солнцем: нахмуренный приниженный взгляд каменных колонн не
допускал подобной доисторической экзальтации. А горстки пожертвованных ему
монет не хватило бы даже на скудный обед. Кавинант вдруг ощутил внезапную
острую боль сострадания. Почти против своей воли он остановился перед
стариком.
Нищий не шевельнулся, не прервал своего созерцания солнца, однако
голос его изменился, и среди невнятного бормотания раздались ясные слова:
- Исполни свой долг.
Этот приказ, казалось, относился непосредственно к Кавинанту. Словно
по команде, он снова опустил взгляд на чашу. Однако требование, попытка
принуждения вызвали в нем новый приступ гнева.
- Я ничего тебе не должен! - тихо огрызнулся он.
Прежде чем он отошел, старик заговорил снова:
- Я тебя предупреждал.
Эти слова неожиданно подействовали на Кавинанта как внутреннее
озарение, как интуитивное суммирование всех переживаний, испытанных им в
прошлом году. И решение мгновенно пробилось сквозь гнев. С перекошенным
лицом он стянул с пальца обручальное кольцо.
До этого Томас никогда не снимал кольца: несмотря на развод и
безжалостное молчание Джоан, он продолжал носить его. Кольцо было как бы
его самоутверждением. Оно напоминало ему, где он был прежде и где он
теперь, о разбитых надеждах, утраченной дружбе, о беспомощности - и его
исчезающей человечности.
Теперь он сорвал его с левой руки и бросил в чашу.
- Это стоит больше, чем несколько монет, - сказал он и, спотыкаясь,
побрел прочь.
- Подожди.
В этом слове прозвучала такая властность, что Кавинант снова
остановился. Он стоял, не шевелясь, усмиряя свою ярость, как вдруг
почувствовал, что старик взял его за руку. Тогда он повернулся и посмотрел
в бледно-голубые глаза, такие пустые, будто они все еще разглядывали
слепящий пламень солнца. Старик буквально излучал невидимую силу.
Внезапное чувство опасности, чувство близости к вещам, недоступным
его пониманию, встревожило Кавинанта. Но он только отмахнулся от этого.
- Не прикасайся ко мне. Я прокаженный!
Отсутствующий взгляд, казалось, даже не задевал его, словно его не
было или глаза старика были незрячими; однако голос нищего был ясен и
тверд:
- На тебе проклятие, сын мой.
Кавинант ответил, облизнув губы:
- Нет, старик. Это нормально - таковы уж люди. Пустышки.
И, словно ссылаясь на закон проказы, он добавил про себя: "Тщетность