"Стивен Дональдсон. Сила, которая защищает (Хроники Томаса Кавинанта Неверующего 3)" - читать интересную книгу автора

силы, казалось, полностью иссякали, точно какой-то неведомый ветер уносил
его, и он мчался по холмам, покрывая милю за милей, вверх и вниз по
лесистой местности вдоль реки Греческих Праведников, текущей рядом с
городом. И каждый раз он приходил в себя дома, понимая, что просто бредил
среди обломков мебели, которые впивались ему в бока, мешая заснуть
непробудным сном.
В процессе этого сумасшедшего бега он нисколько не беспокоился о
своей болезни. ВНК - Визуальный Надзор за Конечностями - и другие навыки
самозащиты, от которых зависела его борьба с проказой, - всем этим он
пренебрег, словно любые попытки приостановить распространение болезни
утратили для него всякое значение. Лоб загноился. Холодное онемение
медленно, но верно распространялось по рукам и ногам. Он, однако,
игнорировал угрожающую опасность - он заслужил ее.
Настроение обреченности и безысходности усиливалось с наступлением
вечера. Надвигающиеся сумерки несли с собой мрак и уныние, потребность в
человеческом обществе становилась нестерпимой. Она гнала его вперед, он
плевался и скрежетал зубами, но вновь и вновь уходил "во тьму внешнюю",
пробираясь к манящим огням города. И опять он пытался заставить себя
подойти к какому-нибудь дому, и опять у него не хватало на это мужества.
Люди, укрывшиеся за стенами своих домов, оказались для него недостижимы,
точно они принадлежали другому миру. Ночь не приносила ему ничего, кроме
обманутых надежд, он по-прежнему оставался лишен всякой помощи,
предоставлен самому себе и своей боли, раздирающей череп.
Елена умерла, потому что он не сделал ничего, чтобы спасти ее. Она
была его дочерью, он любил ее - и все же позволил ей умереть.
Она вообще никогда не существовала.
Все это было выше его понимания.
Позднее, в ночь на четверг, во время его одиноких скитаний что-то
изменилось. Опустошенная душа, внезапно очнувшись, ощутила неподалеку
движение.., темный, неясный шум.., легкий ветерок. Голоса, казавшиеся во
мраке бесплотными, выводили скорбную мелодию, точно призывая к себе
заблудшие души. Стихи и хоровое пение печалью отозвались в его душе. Елена
тоже пела... Все в ее семье пели... Пробираясь между деревьями на окраине
города, он пошел в том направлении, откуда доносилась грустная мелодия.
Она привела его к вытоптанной площадке, которая обычно служила местом
для проведения городских торжеств. Несколько человек также спешили туда,
как будто они опаздывали, и Кавенант посторонился на узкой тропинке,
пропуская их. Добравшись до площадки, он увидел огромный тент, натянутый в
центре. Края были подвернуты со всех сторон, и свет ярких фонарей освещал
то, что происходило под брезентом.
Там на скамьях сидело множество людей. Несколько распорядителей
подошли к опоздавшим и отвели на пустые места в задних рядах. Скамьи были
обращены к широкой платформе, на которой сидели три человека. Рядом с ними
возвышалась кафедра, а позади стоял временный алтарь, наскоро сколоченный
из сосновых досок и украшенный витыми свечами и потускневшим золотым
крестом.
Когда те, кто пришел позже, уселись, один из людей, находившихся на
платформе, - невысокий плотный мужчина, одетый в унылый черный костюм и
белую рубашку, - поднялся и подошел к кафедре. Звучным, берущим за душу
голосом он произнес: