"Стивен Дональдсон. Сила, которая защищает (Хроники Томаса Кавинанта Неверующего 3)" - читать интересную книгу автора

решение совета. Если понадобится, подадим прошение о его отмене. В общем,
что-нибудь да придумаем. Нам нужно прикинуть все возможные варианты и
спланировать свою стратегию.
Она сознательно шла на риск ради него - он остро почувствовал это.
- У меня проказа, - сказал он. - Они не посмеют тронуть меня.
- Да они выбросят вас отсюда и даже не задумаются! Черт возьми,
Кавенант, вы, кажется, не отдаете себе отчета в том, что здесь происходит.
У меня такое чувство, что вам наплевать, отнимут у вас дом или нет. Нужно
бороться! Однако вы - мой клиент, и сражаться с ними без вас я не могу.
Ее горячность странным образом вернула его мысли к Елене.
Воспоминания нахлынули на него, вытеснив все остальное, и он ответил
устало и безразлично:
- Мне нечего вам сказать.
Не дожидаясь ответа, он положил трубку на рычаг. И замер, пристально
глядя на черный аппарат, пытаясь вспомнить что-то очень важное,
мелькнувшее в разговоре. Да, конечно, вот оно! Она сказала: "Воскресный
день и сегодняшнее утро". Он неуклюже повернулся, точно робот, и взглянул
на висящие на стене часы. Вначале ему было нелегко сфокусировать взгляд -
он таращился на них, но не видел ничего. В конце концов ему удалось
различить время. День, разгоравшийся за окном, подтвердил, что он не
ошибся. Он проспал более тридцати часов!
"Елена", - снова с тоской подумал он. Разве Елена могла ему звонить?
Она умерла. Его дочь умерла - и он, хотя бы отчасти, виновен в этом. Боль,
до этого времени словно притаившаяся у него в мозгу, внезапно затрепетала,
вспыхнув с новой силой. Он наклонил голову, надеясь, что от этого станет
легче.
Елены вообще никогда не существовало. Ее не было на свете - никогда!
Все это привиделось ему во сне. "Елена", - простонал он и побрел, шатаясь,
к своей постели.
Войдя в спальню, он увидел свою подушку - и его глаза широко
распахнулись. Наволочка была испачкана черными пятнами. Они выглядели так,
точно белоснежную чистоту полотна разъедала плесень или гниль.
Он поднял руку и пощупал лоб, но не почувствовал ничего. Боль,
казалось, разрывала череп изнутри, но онемевшие пальцы словно говорили ему
- ерунда, все в порядке. Проказа, похоже, просто издевалась над ним.
Пустой желудок судорожно сжимался от голода. Борясь с тошнотой и держась
обеими руками за лоб, он пошел в ванную комнату.
В зеркале над раковиной он увидел ужасную рану на лбу - типичное
пятно проказы - разошедшаяся в виде разреза гангренозная плоть с черными
запекшимися корками по краям. Кровь и желтоватая жидкость просачивались
между затвердевшими струпьями. У него возникло ощущение, что гной не
только вытекал наружу, но и сквозь череп проникал прямо в мозг. Рана
выглядела ужасно - от нее несло отвратительной, непристойной болезнью и
такой же отвратительной смертью.
Дрожа, он отвернул краны и принялся намыливать руки.
Однако, заметив на безымянном пальце обручальное кольцо белого
золота, он замер, вспомнив, как, исходя из этого самого кольца,
пульсировала горячая сила в одном из его удивительных снов. Он почти
услышал голос Баннора, Стража Крови, своего телохранителя, который
восклицал: