"Флоринда Доннер. Жизнь-в-сновидении" - читать интересную книгу автора

сны, помнишь?
Мне хотелось настоять на том, что я вполне проснулась, но
сумела лишь глупо ухмыльнуться, погружаясь в приятную дремоту.
Смешки и шепот теснились вокруг меня, как тени. Я силилась
проснуться. Потребовались немалые усилия, чтобы открыть глаза,
сесть и рассмотреть людей, собравшихся вокруг стола. Странная
неясность очертаний в комнате мешала разглядеть их четко. Среди
них была Делия. Я уже было собралась позвать ее, когда
настойчивый хрустящий звук за моей спиной заставил меня
обернуться.
Мужчина, ненадежно устроившись на высокой табуретке, шумно
лущил арахис. На первый взгляд он казался молодым, но почему-то
я знала, что он старый. У него было тощее тело и гладкое
безбородое лицо. Его улыбка представляла собой смесь лукавства
и простодушия.
- Чего-то хочешь? - спросил он.
Прежде чем я смогла выполнить такое сложное действие, как
кивок, мой рот оказался широко открытым от удивления. Я была
способна только таращиться на то, как он перенес свой вес на
одну руку и без усилия поднял свое маленькое гибкое тело в
стойку на руках. Из этого положения он бросил мне арахис; тот
влетел прямо в мой разинутый рот.
Я подавилась им. Резкий удар между лопатками восстановил
мое дыхание. Благодарная, я обернулась, желая узнать, кто из
присутствующих здесь людей прореагировал так быстро.
- Я - Мариано Аурелиано, - сказал человек, стукнувший
меня сзади.
Он пожал мне руку. Вежливый тон и обаятельная церемонность
его жеста смягчали выражение свирепости его взгляда и суровость
его орлиных черт. Косой разлет черных бровей делал его похожим
на хищную птицу. Его белые волосы и обветренное бронзовое лицо
свидетельствовали о возрасте, но мускулистое тело дышало
молодой энергией.
В комнате было шесть женщин, включая Делию. Каждая из них
пожала мне руку с одинаково выразительной церемонностью. Они не
называли своих имен, а просто сказали, что рады встретиться со
мной. Физически они не были похожи одна на другую. Тем не менее
в них было какое-то поразительное сходство, смесь
противоречивых качеств: молодости и старости, силы и
утонченности, что более всего озадачивало меня, приученную к
грубости и прямоте моей управляемой по-мужски патриархальной
немецкой семьи.
Так же, как в случае с Мариано Аурелиано и акробатом на
табурете, я не смогла бы назвать возраст женщин. Они могли
оказаться как на пятом, так и на седьмом десятке своей жизни.
Я испытывала мимолетное беспокойство, когда женщины
пристально смотрели на меня. У меня создалось отчетливое
впечатление, что они могли видеть, что творилось во мне, и
размышлять об увиденном. Милые, задумчивые улыбки на их лицах
все же немного успокоили меня. Сильное желание разрушить