"Тим Доннел. Оковы безмолвия ("Конан") " - читать интересную книгу автора

и я смог его кое о чем расспросить. Он кивал, отвечая "да", и качал головой,
отвечая "нет". Так я узнал, что он северянин и что в наших краях он искал
своего старого врага. Его друзья погибли, он сам едва остался жив, но сумел
отомстить.
Когда он стал поправляться и начал понемногу ходить, он везде старался
следовать за мной. Я рассказал ему, что очень тоскую о брате, а он знаками
объяснил, что навсегда останется со мной. Отец и мать полюбили его как сына
и дали ему новое имя - Сегир.
- Скажи мне, Дхавана, почему ты и твой названый брат не притронулись к
кушаньям из дичи?
Жрец, внимательно слушавший рассказ молодого ткача, как видно, хотел
узнать о своих гостях как можно больше.
- Я - ткач, о святой Ваджран, и все жители нашей деревни - тоже ткачи.
Рагни, первый мастер, поселившийся на этом месте, пообщал богине ткачества
Лури не есть мяса, и все его потомки свято соблюдают этот обет. Кто нарушает
его, тот теряет способность ткать золотую парчу, достойную украшать троны
царей, и вскоре умирает.
- Золотую парчу? Но ведь многие мастера могут ее ткать, и не
воздерживаясь от мясной пищи!
- Золотая парча, сотканная нашими мастерами, сияет, как солнце. Золотые
нити не тускнеют, а с годами становятся еще ярче. Узоры, вытканные на ткани,
как талисманы, охраняют того, кто ей владеет, от злобы и зависти врагов.
Когда был жив мой брат, мы с ним могли соткать такую парчу, но теперь, когда
я подхожу к станку, тоска сжимает мне грудь, и я не могу работать. Только
Сегир приносит мне утешение, если бы не он, я бы тоже умер...
Конан сидел, опустив голову, и сквозь густые пряди своих волос
исподтишка разглядывал главного жреца. Тот был настолько поглощен рассказом
Дхаванны, что лицо его совершенно утратило величественное выражение. Глядя
на ткача горящими алчными глазами, он напрягся, как хищник, почуявший
добычу. Конан всей кожей чувствовал опасность и, поражаясь этой перемене, не
спускал с него глаз. А Дхавана между тем продолжал свой правдивый рассказ:
- И Сегир так же, как и все жители нашей деревни, отказался от мяса,
хоть и не ткал парчу. А когда мне во сне явилась богиня Лури и велела
посетить храм Кубиры в Потали, чтобы вернуть мое мастерство, он дал мне
понять, что не расстанется со мной даже на час, и мы отправились вместе.
Жрец перевел взгляд на Конана, тот по-прежнему сидел, опустив голову.
Не подозревая, что острые глаза киммерийца наблюдают за ним, жрец жадно
разглядывал его мощную фигуру и спросил Дхавану, показывая на шкуру тигра:
- А этого зверя он убил?
- Да, о святой Ваджран, это случилось два дня назад, по пути в Потали.
Если бы не он, меня бы уже не было в живых...
- Неужели он один справился с тигром?! Ведь это сам Шанги, демон,
проклятие джунглей! Многие пытались его убить, но никто не вернулся живым!
Сегир один сделал это?! - Высокомерие напрочь слетело с лица святого
Ваджрана, и теперь даже Дхавана смотрел на него с удивлением и опаской.
Опомнившись, жрец откинулся на спинку кресла, снова принял величественную
позу, опустил веки, унимая зловещий блеск в глазах, и продолжал: - Значит,
ты хочешь вернуть свое мастерство? Я совершу молитву, и Кубира тебе поможет.
Но ты должен будешь принести богатую жертву... И брат твой по моей молитве
обретет дар речи - но ему придется послужить во славу Кубиры... Вы согласны?