"Тим Доннел. Оковы безмолвия ("Конан") " - читать интересную книгу автора

Опомнившись, Дхавана перестал стучать и подошел к столу. Он быстро снял
с себя суму и достал из-под рубахи чудесный пояс. Бережно положив его рядом
с Кританой - а это был именно он, Конан в этом уже не сомневался,- Дхавана
стал тихонько гладить пальцами его золотые узоры.
В камере было тихо, слышались только хриплое дыхание Кританы и
потрескивание фитилей в светильниках. Конан поднял глаза и тут же вскочил на
ноги. Дхавана обернулся, и не смог сдержать радостного возгласа - на столе
стоял большой кувшин, три глиняные кружки, корзина с фруктами, хлебом и
сыром.
За их спинами раздался протяжный стон - приподнявшись на локте, Критана
протягивал руку к столу, не отводя от пищи безумных глаз. Дхавана поскорее
схватил кувшин, чтобы налить брату воды, но в кружку полилось вино. Давясь и
всхлипывая, как ребенок, бедный узник выпил его и вновь без сил упал на
тюфяк. Но вскоре вино оказало свое действие, он смог подняться и с трудом
подойти к столу.
Дхавана следил, чтобы бедняга не съел слишком много - он знал, что
истощенному человеку нельзя сразу наедаться, иначе он может тут же умереть в
ужасных мучениях. Вскоре он отнес уснувшего прямо за столом брата обратно на
тюфяк.
Светильники с шипением гасли один за другим, должно быть, в них
кончалось масло. Конан и Дхавана поспешно поели и едва успели допить вино,
как подземелье погрузилось в темноту. Когда кувшин и корзина опустели, они
же исчезли, будто их тут никогда и не было.
Они на ощупь добрались до тюфяков. Дхавана надел волшебный пояс, лег
рядом с братом и вскоре тоже уснул, измученный всеми событиями этого бурного
дня.
Конан лежал на спине, положив руки под голову, и смотрел в темноту
широко открытыми глазами. Перед ним вставал храм Кубиры: сияющие рубины и
сапфиры, золотые кирпичи, складывающиеся в заманчивые груды. Он представлял,
как придет его час и он разделается с главным жрецом и его слугами и сам
вознаградит себя за труды. Здесь добыча обещала быть не хуже, а, может, и
получше, чем в Рубиновом Городе. Если это дельце выгорит - незачем будет
опять тащиться через опостылевшие джунгли, задыхаясь от липкой жары и рискуя
превратиться в обезьяну.
А Дхавана! Каков плут! Врет не хуже, чем когда-то врал Витара! Ох уж
эти вендийцы - действительно мастера на все руки! Как он плел этому
Ваджрану, ведь даже он, Конан, в какой-то момент почувствовал себя тем самым
израненным воином - хотя, если говорить по правде, так оно и было. Дхавана в
самом деле спас его от смерти, и теперь они - почти братья. Так что приврал
он, в общем, самую малость, но приврал хорошо! Ведь жрец чуть с кресла не
вскочил, слушая его байки... А какое у него сделалось лицо! Интересно, что
же ему надо от него, Конана? Завтра все будет ясно... Завтра...- С этими
мыслями Конан закрыл глаза и тут же уснул.
Их разбудил лязг отпираемой двери. Несколько стражников вошли в
темницу, при свете факелов наполнили маслом светильники и зажгли фитили -
началось первое утро их заточения. На столе появился кувшин с водой и блюдо
с какой-то едой. Узники сидели на тюфяках, пока монахи молча делали свое
дело. Последними вошли двое служек с большой корзиной, наполненной мотками
разноцветного шелка.
Так и не взглянув на пленников, стражники молча удалились, с грохотом