"Тим Доннел. Оковы безмолвия ("Конан") " - читать интересную книгу автора

поглазеть на бой, эта грозная свита казалась очень торжественной. Появление
в свите нового могучего воина не осталось незамеченным: нарядные горожане
возбужденно перешептывались и показывали на Конана пальцами.
Процессия подошла к храму, жрец вошел внутрь и ворота закрылись. Конан
оказался в святилище бога, чьим именем здесь, на земле, творились такие
страшные дела.
Если снаружи храм был похож на сияющее белое облако, то внутри,
освещенный множеством горящих в золотых плошках огней, он поражал
воображение загадочным сиянием драгоценных камней, украшавших стройные
колонны.
На стенах были выложены картины из яшмы, бирюзы и агата. Дневной свет,
пробивавшийся сквозь узкие оконца под куполом, подчеркивал величие храма, в
котором люди казались ничтожными букашками.
С огромного пьедестала из кроваво-красного камня на вошедших взирало
колоссальное изваяние сидящего бога. Его руки сжимали цветок и жезл. Голова
статуи была немного наклонена вперед, и, казалось, бог всматривался в
крохотные фигурки людей, копошившихся у его ног.
Отблески пламени играли на его бронзовом лице, и оно неуловимо меняло
выражение - от безмятежно спокойного до свирепо алчного.
Ваджран подошел к жертвеннику, стоявшему напротив фигуры бога, и воздел
руки к небу. Монахи запели славословие Кубире, и их голоса, усиленные сводом
храма, мощно вознеслись к куполу. Каждый из несших жертвенные сосуды
подходил к алтарю и торжественно выливал их содержимое в огромную чашу.
Когда золотой сосуд наполнился, воцарилась тишина, жрец преклонил
колени и стал громко молиться. Конан заметил, что над чащей поднялось легкое
облачко, в котором мелькали разноцветные искры. Облачко становилось все
больше, пока, наконец, не скрыло от глаз бронзовую статую бога. Жрец
распростерся на полу, в конвульсиях выкрикивая слова молитвы или заклинания.
Когда, обессилев, он замолчал, облако стало медленно рассеиваться.
Конан невольно вскрикнул, попятился и хотел было выхватить
несуществующий меч: статуя повернула голову и смотрела прямо на него,
протягивая к нему правую руку, в которой был зажат жезл. Огромная чаша,
только что наполненная до краев молоком, медом и кровью, опустела.
Конан не заметил, когда все монахи опустились на колени. Жрец поднял
голову и медленно встал. Вновь раздалось протяжное пение, изредка
прерываемое резкими возгласами жреца.
Наконец, последний раз поклонившись Кубире, Ваджран подошел к Конану.
Монахи силой заставили варвара встать на колени, и жрец объявил киммерийца
избранным воином божества. Затем процессия, направилась к выходу, у которого
уже стояли двое монахов с огромным сундуком.
Ворота храма распахнулись, и процессия вышла на площадь, где ее ждала
притихшая толпа. Жрец дал знак, что поединок состоится, и в предвкушении
любимого зрелища люди стали подниматься с колен.
На этот раз выйти на бой во имя Кубиры пожелал приезжий купец. У себя
на родине он, наверное, участвовал во многих схватках - во всех его
движениях чувствовалась недюжинная сила, а обрамленное крутыми кольцами
черных волос лицо было суровым и решительным.
Слуги выставили перед жрецом заклад, заставивший его глаза вспыхнуть
алчным огнем,- в огромном, переливающемся драгоценными камнями резном
сундуке лежали отрезы бесценного шелка, сверкали ожерелья, стояли изящные