"Тим Доннел. Оковы безмолвия ("Конан") " - читать интересную книгу автора

поединок, толпа кричала "непобедимый Мерван, непобедимый Мерван"? Так вот,
сегодня он был готов сжечь меня взглядом. Не сомневаюсь, что твоя сестра
говорила именно о нем. Ну, ладно, все это будет завтра, а сегодня...
Изумленный возглас Кританы не дал ему договорить. Критана стоял у стены
и дрожащей рукой показывал на стол. Там, рядом с остатками ужина, стоял
другой, гораздо больший кувшин, и почти весь стол был заставлен мисками с
аппетитно пахнувшей едой и сочными фруктами.
- Сундари! Это Сундари не забывает о нас! Того, что принесли монахи, не
хватило бы на троих - ведь тебе, Конан, нужно каждый день сражаться, а без
еды ты быстро ослабеешь!
- Ты плохо ценя знаешь, друг Дхавана, но месяц на такой пище
продержаться было бы и вправду трудно... Что там такое на столе? О, твоя
сестра просто клад - смотрите, здесь даже дичь! - И они принялись опустошать
миски, заливая кушанья превосходным вином.
Как только пленники насытились, все исчезло. Остались лишь кувшин и
блюдо, принесенные стражниками. Конан лег на тюфяк и закрыл глаза. Грозная
статуя Кубиры уже не тревожила его покой, и он не заметил, как уснул.
Тихо постукивал ткацкий станок, негромко переговаривались братья,
подбирая шелк для изысканной каймы. К тому времени, когда Конан проснулся,
они успели соткать большой кусок полотна, покрытый затейливыми узорами.
Поистине здесь, в тишине подземелий, среди мрака и ужаса, люди,
месяцами не видевшие солнца, отчаявшиеся и не гнушавшиеся есть человечину в
извечном стремлении выжить, создавали поистине удивительные вещи. От Кританы
Конан узнал, что на Ваджрана работали не только коварно завлеченные в
подземелье паломники. Главный жрец рассылал своих лазутчиков в другие города
и даже в другие страны, которые славились искусными мастерами, приказывая
похищать самых лучших. Одни умирали, на смену им появлялись другие - в этом
и заключался секрет чудес Кубиры.
И еще одно узнал Конан: кровь, которую приносили в жертву божеству,
принадлежала мастерам, которые уже не могли работать. Каждому из тех, кто
попал сюда, предстояло напоить страшного бога своей кровью.
Поглаживая сотканную братьями парчу, прохладную и нежную, как кожа юной
девушки, Конан снова и снова представлял себе голову жреца, валяющуюся в
пыли с выпученными глазами и оскаленным ртом. Такой будет его жертва Кубире!
Настанет час, и он поквитается с Ваджраном - отнесет его голову в храм и
швырнет ее в жертвенную чашу!
Братья уже давно спали, когда Конан в полной темноте на ощупь добрался
до жесткого тюремного ложа. Еще долго он представлял себя сражающимся с
бесчисленными полчищами монахов, выползающих из закоулков подземелья и
глядящих на него ненавидящими глазами Мервана.
Утром за Конаном пришли монахи и повели его наверх. Он поднимался по
ступеням, а в ушах его звучали слова: "Вода, вино, колодец... Вода, вино,
колодец... Вода, вино, колодец..." Значит, сегодня - вода? Ну, ладно,
посмотрим, что там за вода!
Конана ввели в зал с бассейном. Среди монахов стоял Мервана, злорадно
поглядывавший на киммерийца.
Сбросив одежду, Конан подошел к краю басссейна, наклонился и отпрянул,
будто что-то увидел в воде. Не сводя с бассейна глаз, он замычал и замахал
рукой, подзывая монахов. Они подошли ближе, недоумевая, что бы могло там
быть? Один из них наклонился совсем низко, старательно всматриваясь в толщу