"Тим Доннел. Оковы безмолвия ("Конан") " - читать интересную книгу автора

искусных бойцов.
Не успели противники сойтись, как "победивший тигра" со страшным
звериным рыком, заставившим содрогнуться все сердца, кинулся на своего
могучего противника, нырнул под расставленные руки и, обхватив его сзади,
поднял вверх. Потеряв опору, тот отчаянно извивался, сжатый стальными
тисками, которые все сильнее сдавливали его грудь. Лицо его уже начало
чернеть, глаза почти вылезли из орбит, когда Конан, наконец, отбросил его
далеко от помоста на середину площади. Там бедняга и остался лежать, не
понимая, жив он или уже умер.
Конан стоял в центре помоста в позе готового к броску зверя и глядел на
жреца сверкающими голубыми глазами. Жрец испугался, встал с кресла и дал
знак толпившимся рядом монахам поскорее увести пленника. Когда они скрылись
за воротами монастыря, Ваджран подошел к лежащему в пыли побежденному. Тот
был жив, дыхание с хрипом вырывалось из его груди. Глаза бедняги раскрылись
и бессмысленно уставились на жреца. Ваджран благословил его, положил на
грудь приносящий удачу амулет и приказал монахам отнести несчастного домой.
Притихшая толпа проводила жреца удивленными взглядами и робким шепотом,
а он, важно шествуя к воротам, думал о новом бойце, Сегире. С такой,
страшной силой опасно шутить! Надо держать ее в узде и покорности. Хорошо,
что он немой. Даже если, взбесившись, он когда-нибудь вздумает бежать, то
все равно не сможет сказать ни слова о монастырских порядках, о подземной
тюрьме. Значит, главное - не доводить его до гнева и ярости. И обязательно
надо найти предателя, который отравил бассейн!
Кто же, кто осмелился на такую неблагодарность?! До сих пор Ваджран был
уверен в беспрекословной покорности всех монахов. Ведь кровожадный и
страшный Кубира - это его детище! Раньше, когда не было этой подземной
тюрьмы, и статуе бога подносили в жертву молоко, масло и священную траву
дурву, когда не было этих боев во славу бога, Потали был священным городом,
живущим своими трудами.
Это он, тогда еще молодой монах, отравив своего предшественника и став
главным жрецом, сделал Кубиру чудотворным и стал приносить ему в жертву
человеческую кровь. Фигурка бога за эти годы выросла в огромную статую,
которая скоро перестанет помещаться в храме. Иногда, как например, вчера,
статуя даже оживала, наводя на всех ужас и поддерживая его, Ваджрана,
власть. И вот теперь... Погрузившись в размышления, жрец молча прошел в свои
покои.
Вечером служки, собрав накопившиеся за день слухи, принесли Ваджрану
новость, вмиг прогнавшую его мрачные мысли.
Когда побежденного принесли домой и привели в чувства, облив
несколькими ведрами холодной воды, он с трудом встал на колени и прошептал:
- Хвала Кубире! Этот бог вселился в непобедимого Сегира! Это сам Кубира
победил меня на помосте! Отнесите в храм еще один сундук! - Родственники
помогли ему подняться и дойти до ложа, а он все повторял: - Хвала Кубире! Я
боролся с самим богом!
Эта весть моментально облетела весь город, и теперь он шумел, как
растревоженный улей. За последние годы горожане привыкли к чудесам своего
божества, но новое проявление его могущества привело их в благоговейный
трепет.
Жрец, обрадованный тем, что все обернулось такой немыслимой удачей, в
то время как он ожидал недовольства толпы, теперь втолковывал монахам, что