"Сергей Донской. Генеральские игры" - читать интересную книгу автора

возражает товарищ.
"О королях и капусте? Звучит как-то неактуально".
"Пусть будут генералы и капуста, - легко соглашается он. - Зеленая
такая капуста, хрустящая, заморская, смекаешь, о чем я толкую? Зато генералы
отечественные, при лампасах, с кокардами на всю фуражку".
"Мордастые", - вырывается у меня.
"Да, пожалуй, что мордастые, - кивает после недолгого колебания мой
товарищ. Прежде чем продолжить, он захлопывает раскрытый мною блокнот,
отбирает у меня ручку и протискивает ее в бутылочное горлышко, от греха
подальше. - Записывать ничего не надо. Просто слушай и запоминай. И учти,
если вдруг надумаешь использовать мою историю в качестве сюжета для книги,
то не дай бог тебе привести реальные фамилии, даты, ссылки на мою настоящую
биографию. Иначе..."
"Скрученные яйца?" - предполагаю я без особого энтузиазма.
"Нет, брат. - Товарищ подавляет зевок. - Одними яйцами в случае чего не
отделаешься. Не забывай об этом, когда книжку писать будешь. Очень прошу
тебя, Серега".
С этим дружеским напутствием, до сих пор звучащим в ушах, я и приступаю
к своему повествованию.
Мне могут сказать: врешь, писатель, не было и нет тех личностей,
которых ты поселил на этих страницах. Я с радостью соглашусь: разумеется.
Все, что вы здесь прочтете, лишь плод моего воображения. Я готов на каждом
перекрестке твердить, что в этой книге нет ни слова правды, ни голой, ни
чистой, никакой.
Зато есть в ней ответ на поставленный мне вопрос: способен ли человек
избежать уготованной ему смерти? Выслушав историю своего товарища, я пришел
к выводу, что да, способен, хотя далеко не каждый.
А так оно или не так на самом деле, решать не мне.

Раздевай и властвуй

Подъезд сиял чистотой. На лестничной площадке, куда вознесся бесшумный
лифт, не было ни соринки. Никто здесь не плевал на пол, не бросал окурки и
не пачкал стены, пытаясь выразить свое представление о прекрасном. Причиной
тому была высочайшая сознательность жильцов дома, у которой, в свою очередь,
тоже была своя причина: глазок камеры слежения, притаившийся под потолком.
Стараясь не обращать на нее внимания, Олег Чакин пригладил волосы и
чинно нажал кнопку звонка, отозвавшегося птичьей трелью. На его симпатичном
лице застыло выражение безграничной порядочности и скромности. В свои
двадцать три года он выглядел настоящим пай-мальчиком, чем-то смахивающим на
повзрослевшего Маленького принца из сказки Экзюпери. Но в правом кармане его
аккуратных брючек хранился предмет, с которым не станет ходить по городу ни
один настоящий пай-мальчик, тем более похожий на Маленького принца.
Всякий раз, когда пальцы Олега касались этого предмета, он заставлял
себя вытаскивать руку из кармана, но очень скоро она снова оказывалась там,
и эта постоянная борьба заставляла его нервничать. Приходилось снова и снова
говорить себе: "Act naturally", то есть "Держись естественно".
В тот момент, когда дверь распахнулась, Олег как раз вытащил правую
руку из кармана, закончив это порывистое движение приветственным жестом.
- Хай. - Он пошевелил растопыренными пальцами.