"Сергей Донской. Кидалы в лампасах" - читать интересную книгу автора

подобный казус. А ежели сунетесь, то все равно не выживете, чтобы
рассказать, отчего и как может заплакать мужик, прошедший огонь и воду.

В 89-м Хват заплакал. Аккурат перед отправкой домой. В тот последний
афганский рейд уходили вдесятером. Домой вернулись лишь Хват да записной
весельчак и балагур сержант Серега Рукавишников, оставивший полторы ноги на
минном поле. Он испустил дух ровно через пять минут после того, как был
погружен в вертолет.
"Летим?" - спросил, едва очнувшись. "Летим, - подтвердил Хват. - Скоро
дома будем". - "Все там будем", - слабо улыбнулся Рукавишников, и эта была
его самая последняя шутка на этом свете. Очень может быть, что в загробном
мире его ожидало беззаботное существование, где можно не опасаться, что под
тобой в любой момент подпрыгнет противопехотная мина-лягушка. Очень может
быть, что там его определили в бессрочный отпуск на кисельных берегах
молочной реки. Но Хват этого не знал, а знал он только одно: вот, на его
коленях болтается неживая голова боевого товарища, который, даже умирая,
нашел в себе силы улыбнуться, а теперь этого товарища нет, есть только его
труп, который нужно как можно скорее запаять в цинковый гроб, пока он не
разложился под чужим жгучим солнцем. А рядом с Серегой положат не автомат и
не фотографию любимой девушки, с которыми он не расставался в Афганистане.
Вместе с ним в гробу отправится на родину припрятанная там партия героина
или опия, которая сделает очередную тварь еще богаче, еще раскормленнее, еще
наглее.
Спору нет: все там будем, рано или поздно.
Одни слишком рано, другие слишком поздно.
Хват вернулся домой дотла выгоревший внутри и дочерна загоревший
снаружи. Счастливый бездельник с ухмылкой до ушей.
"Как отдохнул, сынок?" - "Нормально, мам. Все бока на пляже отлежал, а
на шашлык так даже глядеть не могу, воротит".
Отчасти это было правдой. Кто видел, во что превращается экипаж
бронетранспортера после прямого попадания, тот знает. А кто знает, тот
помалкивает. Но всякий раз, когда видит перед собой жареное мясо, невольно
вспоминает Афганистан.
Или Анголу. Или Никарагуа, Намибию, Чечню. Мало ли куда могут направить
на "военную переподготовку". Мало ли где ты можешь очутиться во время
очередной "загранкомандировки".

Ох уж эти командировки... В Баку - в 90-м. В Цхинвали - в 91-м. В
Приднестровье - в 92-м. А под занавес - город Грозный года одна тысяча
девятьсот девяносто пятого, богом проклятого, диаволом освященного.
Куда ж вы, ангелы?.. Зачем к вороньей стае пристроились? Спешите на
небеса, подальше от грешной земли? Что ж, ладно. Мы тут как-нибудь сами
разберемся.
Сами.

* * *

Эх, и дров же тогда наломали!.. Эх, и человеческих же судеб
искалечили!..
Больше всего трупов и сожженной техники попадалось на подступах к