"Ален Доремье. Вана " - читать интересную книгу автора

начал расчесывать гребнем ее мех. Он успокоил ее, лаская и мягко говоря с
ней. Она позволила ему подстричь ее и собрать волосы на затылке в пучок.
Увидев ее профиль, он подумал о старинной картине. Он нашел ее репродукцию в
микрофильмотеке. Это был портрет молодой девушки с прической "лошадиный
хвост", который нарисовал Пикассо в 1954 году, геометрический профиль с
четкими линиями, оттененными светлым фоном, фигура, напоминающая критские
фрески. Словика поразило это сходство.
Так проходили дни. Он больше не отпускал Сильви от себя. Ему было
совершенно ясно, что он оторвался от мира, в котором жил раньше, но это было
ему безразлично. Его друзья избегали его. Уже с неприкрытым сожалением
говорили, что Словик из-за своей ваны дегенерировал до уровня животного. Во
всяком случае он вызывал всеобщее неодобрение. Люди, которых он знал,
отводили взгляд, встречая его. Словик все реже выходил из дома.
Мико однажды посетил его еще раз, он заклинал во имя их бывшей дружбы
отказаться от своих заблуждений. Словик, улыбаясь, выслушал его. Когда Мико
выговорился, он позвал Сильви, погладил ее на глазах у своего бывшего друга
и сказал:
- Мико, вспомни, что я однажды сказал тебе: я охотно стал бы жить с
женщиной. Она и есть эта женщина.
Мико разочарованно воскликнул:
- Ты сошел с ума, ты больше не можешь правильно оценивать вещи! Она -
животное, игрушка, и больше ничего. Она намного меньше, чем женщины в Доме
Женщин. И ты осмеливаешься утверждать, что ты ЛЮБИШЬ это создание!
Словик побледнел от гнева. Он прижал к себе Сильви, но ничего не
сказал, только вызывающе посмотрел на Мико. Мико сдался. Он оставил Словика,
предупредив о последствиях его поведения. Он сказал:
- Общество просто не потерпит такого гнусного поведения!
Когда он ушел, Словик обнял Сильви.
Некоторое время спустя из-за растущего общественного недовольства на
Словика наложили денежный штраф. Он был обвинен в том, что показывается на
людях со своей ваной. К этому времени в Европе, вслед за Америкой, начали
образовываться лиги, выступающие против ван. В другой раз рассерженные
соседи обругали Словика и забросали его камнями, когда он вышел из дома. Он
решил больше не брать с собой Сильви.
Теперь Сильви делила с ним комнату. Словик выбросил соломенную
подстилку, на которой она раньше спала. Она следовала за ним по всей
квартире и ловила каждый его жест. Словику нравилось погружаться в глубину
ее загадочного взгляда. Иногда ему казалось, что он читает в них нечто
чрезвычайное и неописуемое, и это было словно притяжение омута. Может быть,
это было только беглое присутствие той, другой жизни на Земле.
Теперь Словик знал, что значит древнее слово "счастье". Он мог
проводить с Сильви долгие часы, не занимаясь ничем другим, только играя с
ней или молча глядя на нее. Он не страдал от того, что она не может
говорить. Напротив, ее молчание нравилось ему. Утром он купал и подстригал
ее. Вечером он засыпал, обнимая ее и вдыхая ее запах. Иногда ночью он тихо
включал свет и любовался спящей Сильви.
Однажды Сильви заболела, и он уже думал, что она умрет. День и ночь он
сидел в изголовье ее кровати, бессильный чем-либо помочь ей преодолеть эту
неизвестную болезнь. Сильви начала чахнуть. Кожа у нее стала шершавйй и
бесцветной, у нее не было сил двигаться. Словик нежно ласкал ее, он обнимал