"Михаэль Дорфман. Секс и еврейский город" - читать интересную книгу автора

Америке разворачивается на кушетке психоаналитика. "Секс и Город" - в
какой-то мере тоже опыт своеобразной женской психотерапии - группы
поддержки: борьбы за право быть самим собой, принимать других, как они есть,
справляться с проблемами, с завистью и страстями и слабостями человеческими.
Даже за право делать глупости.
Еврейская ирония и мудрость, парадоксальные, порой жесткие пропитывают
"Секс и Город", как они пропитывают всю атмосферу Нью-Йорка. Еврейское
искусство и еврейская культура универсальны, потому, что любая настоящая
культура - универсальна и открыта всем людям. Разумеется, это не плоские
"еврейские" анекдоты "с акцентом" или масляно-сентиментальный "шмальц"
провинциальной эстрады 30-х гг. Еврейский гений создал Библию, теорию
относительности и множество других шедевров. Так же, как и русский гений
создал, например, классический балет, а псевдонародные ансамбли и стиль
"гей-славяне" создавали другие люди.
В мире есть много городов, вобравших творческий еврейский дух и
обязанных своим расцветом еврейскому гению - Одесса, Варшава, Киев,
Буэнос-Айрес, Лодзь, Тель-Авив, в большой мере Москва. Многие нормативы
русской культуры имеют еврейские корни. Хрестоматийным стало, что "смех
сквозь слезы" непременная черта хорошего русского искусства. Только это
слова Максима Горького о повести Шолом-Алейхема "Мальчик Мотл" когда-то
воспринимались, как особенность еврейского таланта. Настолько, что
эмигрантская писательница Тэффи писала на смерть Аркадия Аверченко: "Ушел
последний истинно русский гений, у которого смех это смех, а слезы - были
слезами". Наверное Тэфи уже не знала, что Горький вольно или невольно
повторил Гоголя "смех сквозь невидимые миру слезы".
Самым еврейским из городов этом смысле остается Нью-Йорк. Мы не находим
в сериале еврейских резерваций, отчаянно пытающихся сохранить старинный
уклад. Нет там хасидских черных шляп и сюртуков, не ищут там "возвращения к
ответу", не поют там довоенных песенок, вроде "Мое местечко Белз" "Майн
штейтелэ Белз", думая, что речь идет о Бельцах, ни ростовской "на
Мясоедовской открылася пивная", ошибочно полагая, что речь об Одессе. Но это
и не обязательно.
Универсальный дух и талант великого космополитического города, где есть
место всем, мощно присутствуют в сериале. Его герои и героини могут жить
лишь в Нью-Йорке. Символична концовка - главная героиня, журналистка Керри
Бредшоу (Сарра Джессика Паркер) думает, что выбирает любовь и уезжает в
Париж с русским артистом Александром Петровским (Михаил Барышников). Ей
страшно остаться одной, наедине с Городом. В Париже Кэрри понимает, что
совершила ошибку, покинув свое окружение, свой Город. "Я ищу любовь... когда
не могут жить друг без друга", - говорит Кэрри Александру. - "И я не думаю,
что у нас такая любовь с вами". Закономерно, что в конце все объединятся в
"городе, который никогда не спит". Потому, что здесь им можно не
"пробиваться", не "грызть зубами", не "бороться" то ли за светлое будущее,
то ли за обладанием "своими" мужчинами. Здесь можно спокойно жить, не
слишком считаясь с различными "измами".