"Михаэль Дорфман. Слишком левый, слишком правый, слишком мертвый идиш" - читать интересную книгу автора

если за идиш грозило исключение из всемогущего тогда профсоюзного
объединения Гистадрут, чреватое лишением медицинской помощи и работы.
И все же правительству пришлось рассматривать требования Цанина.
Опасаясь силы и влияния идиша, в 1949 году правительство разрешило ему
выпускать еврейскую газету один раз в неделю, да и то под надзором военной
цензуры. Министр внутренних дел Исраэль Роках заявлял тогда: "Если родители
говорят по-немецки или по-венгерски, и они читают газеты на этих языках, то
надо ожидать, что выучат иврит у детей... Идиш - нечто другое. Он
представляет неизмеримо большую опасность для овладения ивритом". Кампанию
против идиша, начатую министром-социалистом Рокахом поддержал министр почт и
телеграфа Иосиф Бург, представлявший национально-религиозную партию МАФДАЛ.
На идеологический призыв откликнулись видные поэты Леа Гольдберг и Натан
Альтерман, актер Израильского национального театра Габима Шимон Финкель и
другие.
В Израиле в то время выходило восемь газет на иностранных языках -
"Джерузалем Пост" по-английски, "Л"эко д"исраэль" по-французски, "Йедиот
хадашот" по-немецки (заслуженная газета еще с 30-х годов), венгерская "Уй
келет" и другие. Позже Цанин добился разрешения выпускать газету два раза в
неделю. Зато армия, покупавшая его газету для солдат, в основном, уцелевших
в Холокосте новых репатриантов, неожиданно отказалась от подписки из
идеологических соображений. Идишистской газете выделили лимит бумаги,
хватавший лишь на три дня. Попытки выпускать газету чаще решительно пресекла
полиция, несколько раз наезжавшая на редакцию. Тогда, в 1953 году Цанин,
совершенно в духе легендарного еврейского "иванушку-дурачка" Гершеле
Острополера, получил лицензию на выпуск второй газеты, которая выходила в те
дни, когда не выходила первая. И чтоб показать, что две газеты едины - он
печатал в них роман с продолжениями - кусками, то в одной, то в другой.
Читатели знали об этом и молчали. Молчали и власти, и лишь в 1957 году
разрешили выход ежедневной газеты.
Посреди восточно-средиземноморского Тель-Авива в Доме им. Левика все
было, как когда-то в Восточной Европе - задрапированная синим крепом сцена,
старый полотняный экран, бронзовые барельефы еврейских писателей на стенах,
и самое главное, типичные еврейские лица - интеллигентные лица, которые уже
редко встретишь на улицах Тель-Авива, Нью-Йорка или Москвы. На юбилей
собралось около 200 человек со всего мира, молодых и пожилых.
Музыканты-клейзмеры наигрывали издавна знакомые публике мелодии. Исполнили
даже шуточную песенку пьяницы, написанную когда-то Цаниным. На праздновании
царила домашняя, жизнерадостная атмосфера. Юбиляр был растроган. Гости
веселились и вовсе не чувствовали скуки казенных мероприятий или ностальгии
по ушедшим временам.
Цанин прожил интересную жизнь. Родился сто лет назад в Соколове в
Польше. До Второй мировой войны он был активистом Бунда, работал в Централе
идише шул организацие (Главная организация еврейских школ идиш) и мечтал
стать еврейским писателем. В 1940 году через СССР попал в Китай. В 1941 году
оказался в Палестине, где занялся коммерцией. Цанин владел гостиницей.
Еврейская газета, да еще стихи на идише были его страстью, а не заработком.
Цанин выпустил около сорока книг на идише - романов, стихов, воспоминаний и
дневников. Он составил лучший из существующих идиш-ивритский словарь. Цанин
помогал и в других кампаниях по защите идиша от произвола израильских
властей. Их было немало. Конец 40-х-начало 50-х годов ознаменовалось пиком