"Михаэль Дорфман. Юденрат на выставку" - читать интересную книгу автора

сравнивала неоднократно, и заявления Натальи Гельман никакой новостью не
являются.
В Гостевой книге Эстер Гуревич, возмущенная "антиизраильскими
заявлениями Натальи Гельман", обвинила ее в плагиате со статей Зеэва
Гейзеля. Я просмотрел статьи Зеэва Гейзеля от августа 1994 в "Вестях".
Действительно, очень похоже. И тон, и структура, и свободное обращение с
историческим фактам.
Однако, говорить о плагиате не приходится. Весь фактический материал
статьи Н. Гельман сводится к хаотическому перечислению имен и событий и,
похоже, позаимствован из главы "Формы еврейского сопротивления во время
Холокоста" из книги профессора Иерусалимского университета Йегуды Бауэра
"Выход из бессилия". Верней не самой книги, а его украинского перевода,
опубликованного на сайте Киевского Института Иудаики. Во всяком случае,
Наталья Гельман повторила некоторые неточности перевода. Фрагмент, кстати,
отличный и вполне достойный быть опубликованный по-русски.
Речь может идти не о плагиате, а об общем источнике, где черпают
вдохновение разного рода маргинальные группы, не связаных с израильской
действительностью даже общностью терминологии. Вероятно, отсюда и
истерический приказ некоего израильского полковника, заявившего солдатам,
что "для подавления сопротивления в лагерях палестинских беженцев необходимо
использовать любой боевой опыт, в том числе и опыт немецких войск в
Варшавского гетто". (Маарив, 1.02.2001). Радует, что Наталья Гельман пока не
призывает использовать опыт генерала СС Юргена Штоффа, командовавшего
уничтожением Варшавского гетто в апреле-мае 1943 г.
Отношение к наративу Холокоста (Катастрофы) меняется не только у
израильских маргиналов. В 1970 гг. в израильскую культуру пришло поколение
переживших Катастрофу: Аарон Апельфельд, Дан Пагис, Итамар Оз-Кесем, Шамай
Голан, Яаков Бесер, Бен-Цион Томер. Знамением перемен стала опубликованная
еще в 1956 г. книга Ури Орлева "Свинцовые солдаты". Апельфельд изменил "язык
кодов" по отношению к Холокосту (по мнению ведущего литературного критика
Гершона Шокеда). Прежние сионистские модели, установленные Аббой Ковнером -
"Катастрофа и героизм" (шуа вэ гвура) "Катастрофа и возрождение" (шуа вэ
ткума) оказались нерелевантными для Аппельфельда. Нерелевантными стали и
хрестоматийные герои-жертвы автора другого, полярного по отношению к Ковнеру
автора, К. Цетника. Ревизия стереотипов произошла в израильской драматургии
(пьесы "Гетто" Йегошуа Соболя и "Кастнер" Моти Лернера). Поисками синтеза
между страшной правдой Катастрофы, невыразимой и необъяснимой средствами
сегодняшнего языка и современной логики занимаются писатели "второго
поколения" Ноа Семель, Савьон Либрехт, особенно Таня Адар "Нет другого
милосердия" или Одед Пелед "Письма в Берген-Бельзен". Нечто похожее
происходило в советской литературе о Великой отечественной войне с приходом
писателей фронтовиков, а затем и "второго поколения". Наверное, было бы
интересно развить такую тему, но обсуждаемая статья - повод не подходящий.
И еще две интересные ассоциации. Наталья Гельман зачем-то упоминает
Ханну Арендт и ее не всегда справедливые обвинения юденратов в
пособничестрве нацистам (в книге "Эйхман в Иерусалиме: о банальности зла").
В действительности книга Арендт вовсе не об этом, а именно о банальности
зла, об отсутствии уникальности в Катастрофе. За это официальный Израиль и
сионистский истеблишмент бойкотировали писательницу в течение 40 лет. Только
в 2001 году книга Ханны Арендт впервые была переведена на иврит.