"Алексей Доронин. Домик в деревне" - читать интересную книгу автора

Алексей Алексеевич Доронин


Домик в деревне

Я давно порывался сжечь эту макулатуру. Растопить от нее печку. Но книг
в шкафу еще много, а мебели на дрова еще больше. Да и уголь должны скоро
привезти на санях. Так что пусть еще полежит.
Оставлю внукам. Пусть почитают, когда мы уже покинем этот мир. Может,
кого-то из них развлекут эти строки. Может, наша личная драма покажется им
смешной на фоне того, что случилось потом. Их право.
Итак, как говорил поэт: "профессор, снимите очки-велосипед. Я вам
расскажу о времени и о себе".

*****

Все, что начинается хорошо, кончается плохо. Но если все плохо с самого
начала, дальше будет полный звездец.
Я понял это не раньше всех, но одним из первых. Возможно, в первой
тысяче из 140-миллионного населения страны - еще в те времена, когда о
грядущих катаклизмах заикались только параноики. Да и тех поднимали на смех
как городских сумасшедших.
Кругом царила тишь да гладь, а я уже знал, что мифический зверь
Жаренный Петух на подлете, и ничто не остановит его неумолимого приближения.
Это знание я не мог разделить ни с кем из близких. Они бы мне не поверили.
Я ошибался только по поводу причины Кризиса. Я верил в байки алармистов
и готовился к исчерпанию энергоресурсов. Думал, что без нефти остановятся
электростанции, встанут автомобили, разрушится единая система международной
торговли, а затем придут голод и мор.
Нефть не кончилась. Не успела. Но в остальном я оказался прав.

Мой мир рухнул не в тот день, когда посреди декабрьских морозов
отключили свет и тепло. Много раньше. Еще в середине солнечного июля. Когда
я как обычно вернулся вечером с работы и по ее глазам понял, что она все
знает.
Просто она имела дурную привычку читать чужие письма, а я забывал
удалять свои.
Ах, если б можно было повернуть время вспять... - этот вечный вопль
трусов и эгоистов.
"Если б можно было, я был бы умнее, - подумал я тогда. - И не дал бы ей
узнать о своем проступке. Сохранил бы это в себе. Для ее же блага. Разве что
на исповеди сказал бы: "Грешен, отче", не вдаваясь в подробности".
Почему-то я не удивился. Не раз представлял себе этот момент,
прокручивал ситуацию перед глазами. С битьем посуды, своим расцарапанным
лицом, ее истерикой, валерьянкой и корвалолом.
Но не в одном из моих видений она не отреагировала так. Зная ее
характер, ожидал увидеть бурю и разгром в квартире, но увидел только ее
глаза, наполненные болью. И это было много хуже крика. Лучше бы она смотрела
на меня взглядом чистой ненависти. Лучше б сказала "Чтоб ты сдох, ублюдок".
Не было бы так жутко и мерзко на душе.