"Вальтер Дорнбергер. Фау-2: Сверхоружие Третьего Рейха " - читать интересную книгу автора

крышах навесов, мастерских и кабинетов собирались люди - казалось, все, кто
тут работал, пришли посмотреть на старт ракеты. Не было никакого смысла
запрещать присутствовать при этом зрелище кому-либо из тех, кто годами
работал над созданием А-4. Все хотели присутствовать при событии, ради
которого они трудились не покладая рук - может, они были свидетелями того,
как делается история. Я был совершенно уверен, что могу положиться на этих
людей; они никогда не подводили меня.
Гироскопы в ракете уже приступили к работе. Динамики, присоединенные к
пульту связи, разнесли первое громкое оповещение:
- Икс минус три!
То есть до старта оставалось три минуты. О, эти три минуты! При каждом
испытании, при каждом запуске повторялось это почти невыносимое напряжение,
которое постепенно получило название "пенемюндские минуты". И казалось, что
каждая длится куда дольше, чем шестьдесят секунд.
Инженеры кончили наладку своей телевизионной аппаратуры. В мягком
мерцании экрана возникло безупречно стройное тело ракеты в черно-белой
раскраске, лаковое покрытие которой блестело под солнцем. Именно таковыми и
должны быть очертания реактивного оружия, которое должно было оправдать все
ожидания, что мы возлагали на него. Ракете предстояло перейти звуковой
барьер. Длинный остроконечный нос ее, венчавший цилиндр корпуса, напоминал
очертаниями готическую арку. Четыре плавника стабилизаторов, сходившихся на
конус, четко делили корпус на четыре части, окрашенные в разные цвета, что
позволяло легче оценивать высоту, на которую поднимется ракета. На уровне
емкости с жидким кислородом ракета была окутана широкой белой полосой
испарений. Кислород испарялся через открытый клапан в нижней части ракеты и,
соприкасаясь с влажным воздухом, образовывал маленькие круглые туманные
облачка.
Рабочие платформы были отведены в стороны. Все укрылись в убежище.
Ракета осталась стоять в полном одиночестве. Испарение внезапно
прекратилось. Я знал, что дистанционное управление закрыло выпускной клапан.
Я почти физически чувствовал, как в емкости с жидким кислородом нарастает
давление. - Икс минус один!
Напряжение росло. Как часто за последние шесть месяцев мои нервы
подвергались таким испытаниям! Как часто приходилось в последний момент
останавливать подготовку к запуску и отдавать приказ об отмене старта из-за
каких-то технических неполадок! И сегодня, 3 октября 1942 года, я отнюдь не
удивлялся тому, что даже ведущие специалисты Пенемюнде сомневались, удастся
ли сделать оружием ракету дальнего радиуса действия. Пока нам лишь дважды
удалось добиться, чтобы ракета таких размеров вообще оторвалась от земли. И
дважды не везло с запусками. Все наши теории пока не находили подтверждения
на практике. Но мы знали только одно: сегодня мы не имеем права потерпеть
неудачу. Таков был конечный вердикт.
Мне казалось, что в этой войне мы слишком долго держим
незадействованными ради недоказанной идеи массу блистательных людей и
отличной техники. У нас уже были соперники, которые добивались успеха -
пусть и за счет денег - в том, к чему мы только собирались приступать. Мог
ли я в этих обстоятельствах брать на себя ответственность за продолжение
работ? Месяц шел за месяцем, но не было никаких видимых признаков прогресса.
Если и сегодняшняя попытка окончится неудачей, то мне придется докладывать
высшему командованию, что мы ошибались. Поскольку вот уже более десяти лет я