"Влас Михайлович Дорошевич. Сказки и легенды" - читать интересную книгу автора

только взгляни.
И прогулка отменялась.
Когда же, однако, исполнилось 242 луны счастливого царствования и
настала 243, - богдыхан Сан-Ян-Ки сказал:
- Ну, нет! Довольно! я знаю, чьи это штуки! Это все мудрит
Джар-Фу-Цян. Но теперь пусть себе хоть лопнет, а я увижу Пекин!
Он подкупил преданных ему слуг и сказал:
- Бейте в большой гонг, звоном которого извещают о смерти
богдыхана. Вопите как можно громче. Кричите: богдыхан умер! Рвите на
себе одежды, царапайте себе лица, - вам будет заплачено за все.
И он лег на высокое ложе, которое приготовили, по его приказанию,
преданные слуги. Так и было сделано, как он велел.
Слуги ударили в большой гонг и объявили сбежавшимся бледным как
смерть придворным:
- Свет солнца померк. Радость вселенной превратилась в печаль:
наш премудрый богдыхан сидел за обедом, ел, ел и умер!
Дворец наполнился плачем и интригами. Первый и полномочный
министр Джар-Фу-Цян ползал по земле около преемника и говорил:
- Я посвящу тебя, сын неба, во все тонкости управления страной.
Доверься мне.
По обычаю, первым долгом, торжественно опорожнили "корзину
желаний", стоявшую около императорского трона. В ней, впрочем, была
только одна бумажка, и на ней было написано только одно желание
почившего богдыхана:
"Желаю, чтоб меня похоронили на том же ложе, на котором я буду
лежать во дворце, - и пусть никто не осмеливается не только до меня
дотрагиваться, но и близко ко мне подходить". Желание почившего
богдыхана священно и было исполнено. Его несли на императорское
кладбище на том же ложе, высоко поднятом над толпой, на котором он
лежал во дворце. Шествие было пышное и блестящее. Все были в белом.
Улицы Пекина были полны народом, который сбежался посмотреть на
богдыхана, хоть на мертвого.
Жрецы пели, придворные рыдали, народ делал свои замечания, а
богдыхан лежал на своем возвышенном ложе и, приоткрыв один глаз,
смотрел на Пекин.
"Ну, и свиньи же китайцы! - думал он, лежа и глядя. - Как они
могут жить под такими дырявыми крышами? Хоть бы были еще при этом
тепло одеты на случай дождя, а то ходят рваные и драные. Послушать,
однако, что такое они вопят?"
И, насмотревшись, он принялся слушать.
А пекинцы вопили:
- Ага! Дворцовая лисица, Джар-Фу-Цян, конец пришел твоим грабежам
и разбоям! Как новый- огдыхан прикажет отрубить тебе голову, иди на
тот свет без головы! А мы-то уж на нее поплюем, как выставят ее на
всеобщее посрамление! Не будешь больше нас раздевать догола!
- Эге! Вот они почему такие! - сказал себе богдыхан. - Погоди же!
Шествие, между тем, приблизилось к императорскому кладбищу. Народ
удалили, и около могилы стали одни придворные.
- Ха, ха, ха! - расхохотался богдыхан, поднимаясь на ложе. -
Ловкую штуку я с вами сшутил? А? Ну, Джар-Фу-Цян, не случилось