"Преступление и наказание (обложка книги) " - читать интересную книгу автора

- Как! так уж теперь рубль пятнадцать копеек!

- Точно так-с.

Молодой человек спорить не стал и взял деньги. Он смотрел на старуху и
не спешил уходить, точно ему еще хотелось что-то сказать или сделать, но
как будто он и сам не знал, что именно...

- Я вам, Алена Ивановна, может быть, на днях, еще одну вещь принесу...
серебряную... хорошую... папиросочницу одну... вот как от приятеля
ворочу... - Он смутился и замолчал.

- Ну тогда и будем говорить, батюшка.

- Прощайте-с... А вы все дома одни сидите, сестрицы-то нет? - спросил он
как можно развязнее, выходя в переднюю.

- А вам какое до нее, батюшка, дело?

- Да ничего особенного. Я так спросил. Уж вы сейчас... Прощайте, Алена
Ивановна!

Раскольников вышел в решительном смущении. Смущение это все более
увеличивалось. Сходя по лестнице, он несколько раз даже останавливался, как
будто чем-то внезапно пораженный. И наконец, уже на улице, он воскликнул:

"О боже! как это все отвратительно! И неужели, неужели я... нет, это
вздор, это нелепость! - прибавил он решительно. - И неужели такой ужас мог
прийти мне в голову? На какую грязь способно, однако, мое сердце! Главное:
грязно, пакостно, гадко, гадко!.. И я, целый месяц..."

Но он не мог выразить ни словами, ни восклицаниями своего волнения.
Чувство бесконечного отвращения, начинавшее давить и мутить его сердце еще
в то время, как он только шел к старухе, достигло теперь такого размера и
так ярко выяснилось, что он не знал, куда деться от тоски своей. Он шел по
тротуару как пьяный, не замечая прохожих и сталкиваясь с ними, и опомнился
уже в следующей улице. Оглядевшись, он заметил, что стоит подле
распивочной, в которую вход был с тротуара по лестнице вниз, в подвальный
этаж. Из дверей, как раз в эту минуту, выходили двое пьяных и, друг друга
поддерживая и ругая, взбирались на улицу. Долго не думая, Раскольников
тотчас же спустился вниз. Никогда до сих пор не входил он в распивочные, но
теперь голова его кружилась, и к тому же палящая жажда томила его. Ему
захотелось выпить холодного пива, тем более что внезапную слабость свою он
относил и к тому, что был голоден. Он уселся в темном и грязном углу, за
липким столиком, спросил пива и с жадностию выпил первый стакан. Тотчас же
все отлегло, и мысли его прояснели. "Все это вздор, - сказал он с надеждой,
- и нечем тут было смущаться! Просто физическое расстройство! Один
какой-нибудь стакан пива, кусок сухаря, - и вот, в один миг, крепнет ум,
яснеет мысль, твердеют намерения! Тьфу, какое все это ничтожество!.." Но,
несмотря на этот презрительный плевок, он глядел уже весело, как будто