"Ф.М.Достоевский. Петербургская летопись" - читать интересную книгу автора

очень многие настоящего времени, то есть в мертвой букве, в отжившей идее, в
куче камней, будто бы напоминающих древнюю Русь, и, наконец, в слепом,
беззаветном обращении к дремучей, родной старине. Бесспорно, Кремль весьма
почтенный памятник давно минувшего времени. Это антикварская редкость, на
которую смотришь с особенным любопытством и с большим уважением; но чем он
совершенно национален - этого мы не можем понять! Есть такие национальные
памятники, которые переживают свое время и перестают быть национальными.
Скажут: народ русский знает московский Кремль, он религиозен и стекается со
всех точек России лобызать мощи московских чудотворцев. Хорошо, но
особенности тут нет никакой; народ толпами ходит молиться в Киев, на
Соловецкий остров, на Ладожское озеро, к Афонской горе, в Иерусалим, всюду.
А знает ли он историю московских святителей, св<ятых> Петра и Филиппа?
Конечно, нет - следственно, не имеет ни малейшего понятия о двух важнейших
периодах русской истории. Скажут: народ наш чтит память старинных царей и
князей земли русской, погребенных в московском Архангельском соборе. Хорошо.
Но кого же знает народ из царей и князей земли русской до Романовых? Он
знает трех по имени: Дмитрия Донского, Иоанна Грозного и Бориса Годунова
(прах последнего лежит в С <вято>-Троицкой лавре). Но Бориса Годунова народ
знает только потому, что он выстроил "Ивана Великого", а о Дмитрии Донском и
Иване Васильевиче наскажет таких диковинок, что хоть бы и не слушать совсем.
Редкости Грановитой палаты тоже совсем неизвестны ему, и, вероятно, есть
причины такого непонимания своих исторических памятников в русском народе.
Но скажут, пожалуй: что же народ? Народ темен и необразован, и укажут на
общество, на людей образованных; но и восторг людей образованных к родной
старине, и беззаветное стремление к ней всегда казалось нам навеянным,
головным, романтическим восторгом, кабинетным восторгом, потому что кто у
нас знает историю? Исторические сказки очень известны; но история в
настоящее время более чем когда-нибудь самое непопулярное, самое кабинетное
дело, удел ученых, которые спорят, обсуживают, сравнивают и не могут до сих
пор согласиться в самых основных идеях; ищут ключа к возможному объяснению
таких фактов, которые более чем когда-либо стали загадочными. Мы не спорим:
никакой русский не может быть равнодушен к истории своего племени, в каком
бы виде не представлялась эта история; но требовать, чтобы все забыли и
бросили свою современность для одних почтенных предметов, имеющих
антикварное значение, было бы в высочайшей степени несправедливо и нелепо.
Не таков Петербург. Здесь что ни шаг, то видится, слышится и
чувствуется современный момент и идея настоящего момента. Пожалуй: в
некотором отношении здесь все хаос, все смесь; многое может быть пищею
карикатуры; но зато все жизнь и движение. Петербург и глава и сердце России.
Мы начали об архитектуре города. Даже вся эта разнохарактерность ее
свидетельствует о единстве мысли и единстве движения. Этот ряд зданий
голландской архитектуры напоминает время Петра Великого. Это здание в
расстреллевском вкусе напоминает екатерининский век, это, в греческом и
римском стиле, - позднейшее время, но все вместе напоминает историю
европейской жизни Петербурга и целой России. И до сих пор Петербург в пыли и
в мусоре; он еще созидается, делается; будущее его еще в идее; но идея эта
принадлежит Петру I, она воплощается, растет и укореняется с каждым днем не
в одном петербургском болоте, но во всей России, которая вся живет одним
Петербургом. Уже все почувствовали на себе силу и благо направления Петрова,
и уже все сословия призваны на общее дело воплощения великой мысли его.