"Федор Михайлович Достоевский. Письма (1870)" - читать интересную книгу автора

к данному сроку выдумать и сочинить роман. Я думаю, тут есть разница. Теперь
же я и в работе хочу быть спокоен. Я в "Русский вестник" кончу скоро и за
роман сяду с наслаждением. Идея этого романа существует во мне уже три года,
но прежде я боялся сесть за него за границей, я хотел для этого быть в
России. Но за три года созрело много, весь план романа, и думаю, что за
первый отдел его (то есть тот, который назначаю в "Зарю") могу сесть и
здесь, ибо действие начинается много лет назад. Не беспокойтесь о том, что я
говорю о "первом отделе". Вся (2) идея потребует большого размера объемом,
по крайней мере такого же, как роман Толстого. (3) Но это будет составлять
пять отдельных романов, и до того отдельных, что некоторые из них (кроме
двух средних) могут появляться даже в разных журналах, как совсем отдельные
повести, или быть изданы отдельно как совершенно законченные вещи. Общее
название, впрочем, будет: "Житие великого грешника", при особом названии
отдела. Каждый отдел (то есть роман) будет не более 15 листов. Для второго
романа я уже должен быть в России; действие во втором романе будет
происходить в монастыре, и хотя я знаю русский монастырь превосходно, но
все-таки хочу быть в России. Я ужасно бы хотел поговорить с Вами подробнее;
но что же выскажешь на письме? Скажу еще раз: мне невозможно обещать для
нынешнего года; не торопите меня и получите вещь совестливую, а может быть,
и хорошую. (По крайней мере, из этой идеи я сделал цель всей моей будущей
литературной карьеры, ибо нечего рассчитывать жить и писать далее, как лет 6
или 7.) Пусть "Заря" не обижается тем, что дает деньги за девять месяцев
раньше: я и за два года вперед иногда получал. Ведь не посеешь - не пожнешь,
а Вы знаете, Николай Николаевич, в точности, что это я не из (4) задора
говорю, а потому, что так всегда у меня складывались обстоятельства. Да и
деньги-то ведь не большие в сущности. Если же я обращусь к другим, то и труд
мой, естественно, должен принадлежать другим. Литератор я был всегда
честный. "Заре" же желал бы и сам служить, ибо направление мне по душе. Вот
все о моем этом деле. Об одном прошу серьезно, Николай Николаевич,- если
дело это возможно, то уведомьте меня, как старый добрый приятель и
сотрудник, поскорее. Мои нужды до того растут, что мне нельзя терять
времени; так чтобы знать уж наверно. У меня на руках жена и ребенок, да,
кроме того, нужно спокойствие и обеспечение. Пусть Кашпирев решится на
что-нибудь, на да или нет; по крайней мере, чтобы знать, ибо время мне
дорого. В этом случае и нет будет выгоднее оттягивающегося да, ибо время не
потеряю.
Мартовскую книжку "Зари" прочел с великим удовольствием. С нетерпением
жду продолжения Вашей статьи, чтобы все понять в ней. Я предчувствую, что
Вы, главное, хотите представить Г<ерцена> как западника и поговорить об
Западе, в противоположении с Россией, так ли? Вы чрезвычайно удачно
поставили главную точку Г<ерцена> - пессимизм. Но признаете ли Вы
действительно сомнения его ("Кто виноват", "Крупов" и т. д.) неразрешимыми?
Вы это, кажется, обходите н, кажется мне, для того, чтоб высказать
специально Вашу главную мысль. Во всяком случае с страшным нетерпением жду
продолжения статьи; тема слишком задирающая и современная. И каково же это
будет, когда Вы докажете, что Г<ерцен> раньше многих других сказал, что
Запад гниет? Что скажут западники времен Грановского? Не знаю, то ли будет у
Вас, я только предугадываю. Кстати (хотя это и не входит в тему Вашей
статьи), но не правда ли, что есть и еще одна точка в определении и
постановке главной сущности всей деятельности Г<ерцена> - именно та, что он