"Федор Михайлович Достоевский. Письма (1876) " - читать интересную книгу автора

в понедельник. Вероятно, получу до того времени от тебя письмо. Целую твои
руки и глазки.
Твой весь Ф. Достоевский.
Был вчера в курзале. Там, к удивлению моему, не нашел ни одной русской
газеты. (4) Прошлого года было 5 или 6 газет. Не знаю, чему приписать.
Впрочем, схожу еще раз.
Купил печатный лист посетителей; русских. множество, но все или
Strogonoff, или Golitzin, или Kobyline, chambellan de la cour, да и то их
только жены с семействами, а самих нет, - или русские жиды и немцы из
банкиров и закладчиков. Ни одного знакомого.
(1) описка, следует: 21
(2) далее было: случилось
(3) было: свои глаза
(4) далее было: Там в курзале

629. А. Г. ДОСТОЕВСКОЙ 13 (25) июля 1876. Эмс

Эмс 25/13 июля, Вторник/76.
Бесценный голубчик мой Анечка, твое (первое) письмо от середы получил
только сегодня, во вторник, и теперь припоминаю, что, кажется, и прошлого
года приходили на 5-й только день. Это задерживают в проклятом петербургском
почтамте. Но только я такую муку вынес вчера, что и не знаю, каких только
мыслей не перебывало у меня в голове о тебе. Главное, у меня какое-то
убеждение было, что с тобой что-нибудь случится в дороге, болезнь или
что-нибудь. Вспомни, и прощаясь в Петербурге, я об этом все говорил тебе.
Вчерашнюю ночь спал не более 4-х часов, все не мог заснуть и думал. Это
лечению не поможет, здесь главное, чтоб был покой. Но, слава богу, теперь я
так рад и пишу сейчас. Вчерашнее письмо мое, может быть, тебе очень не
понравилось: что мне делать, голубчик, я чуть с ума не сошел. В зачеркнутых
строчках во вчерашнем письме я было написал, что если и по телеграфу во
вторник не получу ответа, то в среду уеду отсюда, и так бы непременно
сделал. Но, слава богу, все хорошо, а тебя целую и обожаю. Ужасно рад тому,
что ты написала о детях. Как ты удивительно хорошо умеешь писать, Аня! Твое
письмо я каждые три или четыре строчки целовал, читая. Рад за Федю и за Лешу
особенно, но об Лиле ты мало упомянула. Вообще жду от тебя больше
подробностей в следующем письме, которое получу, стало быть, послезавтра, в
четверг. Должно быть, я имел очень отчаянный вид вчера на почте, потому что,
представь себе, почтмейстер прислал мне твое письмо сам, на квартиру, узнав,
где я живу по курлисту адрессов, в 10 ч. утра, только что пришла почта и
когда почтамт был еще заперт для всей остальной публики. Какова любезность!
Главное сделал это сам, потому что, уж конечно, я не вправе был его просить
об этом. Сделает это какой-нибудь наш г<--->й чиновник!
Теперь расскажу тебе о себе. Вообще приключений никаких и скука
нестерпимая. Два дня стояли до того жарких, что надо было по нескольку раз
менять рубашку. А между тем вчера, в жарчайший день, вдруг два раза, утром и
вечером, все померкло, начинался вихрь, налетали тучи (совершенно как бы
неожиданно) и лил дождь, правда, неподолгу. Здесь ужасно легко простудиться,
и я уже простуживался. Третьего дня со мной было некоторое действие вод
(чего не было в прошлые годы): вдруг вроде обморока (eblouissement), но не
более как на секунду, я тогда шел по аллее и ухватился за дерево. Затем