"Федор Михайлович Достоевский. Письма (1876) " - читать интересную книгу автора

мечтаю о будущей зиме: поправились бы здоровьем в Руссе, и, переехав в
Петербург, уже больше не будешь мне стенографировать и переписывать, я это
решил, а если будет много подписчиков, то непременно возьмешь помощницу,
хоть Никифорову. Но, впрочем, подробнее изложу все мои мысли, когда
свидимся. Рад за детей, если здоровы. Люби Лешу, мне так хотелось бы видеть
Федю. Не пренебрегай Лилей и, если можно, начни ее хоть помаленьку учить
читать. У Лили, по-моему, твой характер: будет и добрая, и умная, и честная,
и в то же время широкая; а у Феди мой, мое простодушие. Я ведь этим только,
может быть, и могу похвалиться, хотя знаю, что ты про себя, может быть, не
раз над моим простодушием смеялась. Так ли, Аня? Но, впрочем, тебе все
позволено: ты хозяйка моя и повелительница, ты владычица, а мне счастье
подчиняться тебе. То есть я свое за собой оставляю и уж от капризов и
ипохондрии моей избавиться не могу, но ты никогда не знала, Аня, сколько у
меня, несмотря на все это, любви к тебе было, а теперь, я чувствую, точно
обновился и точно вновь начал любить тебя, да и никогда не любил тебя так,
как теперь. Подожди, ангел мой, я еще тобой займусь, и ты, может быть,
увидишь и во мне хорошее.
Про себя мне почти нечего написать: умираю здесь от скуки, а главное
без тебя. Лечение мое до сих пор идет просто плохо. Нервы расстроены ужасно,
бывает горловая спазма, что, в последние годы, чрезвычайно редко случалось,
разве при крайнем расстройстве нервов. Вчера и третьего дня начинал
чувствовать как бы наступление припадка, то есть захватывало душу, как
бывает в последнее мгновение перед припадком, когда он случался наяву.
Возможность припадка пугает меня, тогда что станется с "Дневником", за
который еще я не принимался? Да и напишу ли еще что, потому что чувствую
себя расстроенным и как-то расслабившимся. Впрочем, хожу, гуляю, аппетит
есть, но сплю мало, часа по три, по четыре в ночь, потому что все потею.
Потею и днем ужасно, и это не от того, что стоят жаркие дни: это кризис вод,
я знаю это, и кто знает, - может быть, мне и не пойдут на этот раз впрок
воды, ибо они оказывают хорошее влияние под непременным условием спокойствия
нервов. По ночам же, когда в поту, является скверный, сухой кашель. Здесь,
несмотря на прелестные дни, (1) не проходит дня, чтоб не налетал часами
вдруг вихрь, в буквальном смысле слова, а третьего дня была страшная гроза.
С этим вихрем ужасно легко при постоянной испарине простудиться.
Приготовляясь писать, перечитываю мои прежние (2) заметки в моих
письменных книгах и, кроме того, перечитал всю захваченную мною сюда
переписку. Подписался в библиотеке для чтения (жалкая библиотека), взял
Zolа, потому что ужасно пренебрегал за последние годы европейской
литературой, и представь себе: едва могу читать, такая гадость. А у нас
кричат про Zolа как про знаменитость, светило реализма. Что до житья моего,
то кормят меня скверно и не скажу, чтоб мне было очень покойно: жильцы
ужасно бесцеремонны, стучат по лестницам, хлопают дверями, кричат громко. Не
знаю, что скажет Орт; ему бы только поскорей отвязаться от больного, никогда
не рассмотрит подробно, кроме 1-го разу, да и первый-то этот раз единственно
смотрит из приличия, чтоб не испугать больного небрежностью с самого первого
разу. Впрочем, может быть, и поправлюсь; только бы нервы успокоить, тогда
лечение пойдет на лад. Но непременно пошло бы на лад, если б мы приехали
сюда с тобой вместе, то есть если б только это было возможно. Без тебя я не
могу оставаться подолгу, это положительно. А между тем, уезжая, я хоть и
знал, как мне тяжело будет, но все же, в основе, радовался, что отъездом -