"Сергей Довлатов. Зона" - читать интересную книгу автора

листки.
- Роли должны быть выучены к среде. Затем Хуриев поднял руку:
- Довожу основную мысль. Центральная линия пьесы - борьба между
чувством и долгом. Товарищ Дзержинский, пренебрегая недугом, отдает всего
себя революции. Товарищ Ленин настоятельно рекомендует ему поехать в отпуск.
Дзержинский категорически отказывается. Параллельно развивается линия
Тимофея. Животное чувство к Полине временно заслоняет от него мировую
революцию. Полина - типичная выразительница мелкобуржуазных настроений...
- Типа фарцовщицы? - громко спросила Лебедева.
- Не перебивайте... Ее идеал - мещанское благополучие. Тимофей
переживает конфликт между чувством и долгом. Личный пример Дзержинского
оказывает на юношу сильное моральное воздействие. В результате чувство долга
побеждает... Надеюсь, все ясно? Приступим. Итак, Дзержинский за работой...
Цуриков, садитесь по левую руку... Заходит Владимир Ильич. В руках у него
чемодан... Чемодана пока нет, используем футляр от гармошки. Держите...
Итак, заходит Ленин. Начали!
Гурин ухмыльнулся и бодро произнес:
- Здрасьте, Феликс Эдмундович!
(Он выговорил по-ленински - "здгасьте".)
Цуриков почесал шею и хмуро ответил:
- Здравствуйте.
- Больше уважения, - подсказал замполит.
- Здравствуйте, - чуть громче произнес Цуриков.
- Знаете, Феликс Эдмундович, что у меня в руках?
- Чемодан, Владимир Ильич.
- А для чего он, вы знаете?
- Отставить! - крикнул замполит. - Тут говорится: "Ленин с
хитринкой". Где же хитринка? Не вижу...
- Будет, - заверил Гурин. Он вытянул руку с футляром и нагло
подмигнул Дзержлнскому.
- Отлично, - сказал Хуриев, - продолжайте. "А для чего он, вы
знаете?"
- А для чего он, вы знаете?
- Понятия не имею, - сказал Цуриков.
- Без хамства, - снова вмешался замполит, - помягче. Перед вами -
сан Ленин. Вождь мирового пролетариата...
- Понятия не имею, - все так же хмуро сказал Цуриков.
- Уже лучше. Продолжайте.
Гурин снова подмигнул, еще развязнее.
- Чемоданчик для вас, Феликс Эдмундович. Чтобы вы, батенька, срочно
поехали отдыхать. Цуриков без усилий почесал лопатку.
- Не могу, Владимир Ильич, контрреволюция повсюду. Меньшевики, эсеры,
буржуазные лазунчики...
- Лазутчики, - поправил Хуриев, - дальше.
- Ваше здоровье, Феликс Эдмундович, принадлежит революции. Мы с
товарищами посовещались и решили - вы должны отдохнуть. Говорю вам это как
предсовнаркома...
Тут неожиданно раздался женский вопль. Лебедева рыдала, уронив голову
на скатерть.
- В чем дело? - нервно спросил замполит.