"Сергей Довлатов. Зона" - читать интересную книгу автора

- На кого же я должен быть похож? - хмуро спрашивал Цуриков, - Чти
есть, то и есть.
- Вы что-нибудь слышали о перевоплощении? - допытывался Хуриев.
- Слышал, - неуверенно отвечал зек.
- Что же вы слышали? Ну просто интересно, что?
- Перевоплощение, - объяснял за Дзержинского Гурин, - это когда
ссученные воры идут на кумовьев работать. Или, допустим, заигранный фрайер,
а гоношится, как урка...
- Разговорчики, - сердился Хуриев, - Лебедева, не выпячивайте форму.
Больше думайте о содержании.
- Бюсты трясутся, - жаловалась Лебедева, - и ноги отекают. Я, когда
нервничаю, всегда попра > ляюсь. А кушаю мало, творог да яички...
- Про бациллу - ни слова, - о Гурин.
- Давайте, - суетился Геша, - буем. Чувствую, в этот раз же
Я старался проявлять какую-то активность. Не зря же меня вычеркнули из
конвойного графика. Лучше уж репетировать, чем мерзнуть в тайге.
Я что-то говорил, употребляя выражения - мизансцена, сверхзадача,
публичное одиночество...
Цуриков почти не участвовал в разговорах. А если и высказывался, то
совершенно неожиданно. Помню, говорили о Ленине, и Цуриков вдруг сказал:
- Бывает, вид у человека похабный, а елда - здоровая. Типа отдельной
колбасы. Гурин усмехнулся:
- Думаешь, мы еще помним, как она выглядит? В смысле - колбаса...
- Разговорчики, - сердился замполит...
Слухи о нашем драмкружке распространились по лагерю. Отношение к пьесе
и вождям революции было двояким. Ленина, в общем-то, почитали, Дзержинского
- не очень. В столовой один нарядчик бросил Цурикову:
- Нашел ты себе работенку, Мотыль! Чекистом заделался.
В ответ Цуриков молча ударил его черпаком по голове...
Нарядчик упал. Стало тихо. Потом угрюмые возчики с лесоповала заявили
Цурикову:
- Помой черпак. Не в баланду же его теперь окунать...
Гешу то и дело спрашивали:
- Ну, а ты, шнырь, кого представляешь? Крупскую?
На что Геша реагировал уклончиво:
- Да так... Рабочего паренька... в законе... И только Гурин с
важностью разгуливал по лагерю. Он научился выговаривать по-ленински:
- Вегной догогой идете, товагищи гецидивисты!..
- Похож, - говорили зеки, - чистое кино... Хуриев с каждым днем все
больше нервничал. Геша ходил вразвалку, разговаривал отрывисто, то и дело
поправляя несуществующий маузер. Лебедева почти беспрерывно всхлипывала даже
на основной работе. Она поправилась так, что уже не застегивала молнии на
импортных коричневых сапожках. Даже Цуриков и тот слегка преобразился. Им
овладело хриплое чахоточное покашливание. Зато он перестал чесаться.
Наступил день генеральной репетиции. Ленину приклеили бородку и усы.
Для этой цели был временно освобожден из карцера фальшивомонетчик Журавский.
У него была твердая рука и профессиональный художественный вкус.
Гурин сначала хотел отпустить натуральную бороду. Но опер сказал, что
это запрещено режимом.
За месяц до спектакля артистам разрешили не стричься. Гурин остался при