"Сергей Довлатов. Собрание сочинений в 4 томах. Том 4" - читать интересную книгу автора

- Я готов уважать вашу точку зрения, мистер Лемкус. Я только прошу вас
изложить ее более обстоятельно. Ведь брань еще не аргумент.
Усилиями Самсонова, хорошо владеющего английским, недоразумение было
ликвидировано.

Мистер Хиггинс дал нам всевозможные инструкции. Коснулся быта:
транспорт, стол, гостиничные услуги. Затем поинтересовался, есть ли вопросы.
- Есть! - закричал Панаев. - Когда мне деньги вернут?
Самсонов перевел.
- Какие деньги? - удивился Хиггинс.
- Деньги, которые я истратил на такси.
Хиггинс задумался, потом мягко напомнил:
- Лично я доставил вас из аэропорта на своей машине. Вы что-то путаете.
- Нет, это вы что-то путаете.
- Хорошо, - уступил мистер Хиггинс, - сколько долларов вы
израсходовали?
Панаев оживился:
- Восемьдесят. И не долларов, а франков. Машину-то я брал в Париже.

Мистер Хиггинс оглядел собравшихся:
- Вопросов больше нет?
Тут поднял руку чешский диссидент Леон Матейка:
- Почему я не вижу Рувима Ковригина?
Все зашумели:
- Ковригин, Ковригин!
Бывший прокурор Гуляев воскликнул:
- Господа! Без Ковригина симпозиум теряет репрезентативность!

Мистер Хиггинс пояснил:
- Все мы уважаем поэта Ковригина. Он был гостем всех предыдущих
симпозиумов и конференций. Наконец, он мой друг. И все-таки мы его не
пригласили. Дело в том, что наши средства ограничены. А значит, ограничено
число наших дорогих гостей. За каждый номер в отеле мы платим больше ста
долларов.
- Идея! - закричал чешский диссидент Матейка. - Слушайте. Я перебираюсь
к соседу. В освободившемся номере поселяется Ковригин.
Все зашумели:
- Правильно! Правильно! Матейка перебирается к Далматову. Рувимчик
занимает комнату Матейки.
Матейка сказал:
- Я готов принести эту жертву. Я согласен переехать к Далматову...

О том, чтобы заручиться моим согласием, не было и речи.

Мистер Хиггинс сказал:
- Решено. Я немедленно позвоню Рувиму Ковригину. Кстати, где он сейчас?
В Чикаго? В Нью-Йорке? Или, может быть, на вилле Ростроповича?
- Я здесь, - сказал Рувим Ковригин, нехотя поднимаясь.
Все опять зашумели:
- Ковригин! Ковригин!