"Сергей Довлатов. Собрание сочинений в 4 томах. Том 4" - читать интересную книгу автора

кармана брюк. Было около четырех.
Свернув одеяло, мы босиком направились к шоссе. Прохожие разглядывали
мою девушку с бросающимся в глаза интересом. Заметив это, Тася, не снимая
купальника, облачилась в платье. Оно сразу же потемнело на бедрах.

Потом мы зашли в открытое кафе. Тася выпила рислинга, достала сигареты.
Я чувствовал себя отцом расшалившейся дочери.

Иногда я замечал упрек в Тасиных глазах. Я стал думать - что произошло?
Чем я провинился? Могу же я просто смотреть на эту девушку? Просто лежать с
ней рядом? Просто сидеть в открытом кафе? Разве я виноват, что полон
сдержанности?..

- Пора, - заявила Тася с обидой.
Мы сели в электричку. Девушка вынула из сумки книгу на английском языке
и говорит:
- Это "Миф о Сизифе" Камю. Рассказ, вернее - эссе. Вы знаете, что такое
эссе?
Я подумал, отчего ей так хочется считать меня невеждой? Затем сказал:
- Я даже знаю, что такое Камю. Не говоря о Сизифе.
В ответ прозвучало:
- Что вы, собственно, думаете о литературе?
(Вопрос был нормальный для той эпохи.)
- По-моему, - говорю, - литературе нельзя доверять свою жизнь.
Поскольку добро и зло в литературе неразделимы. Так же, как в природе...
Тася насмешливо перебила:
- Я знаю, вы это у Моэма прочли.
Я не обиделся. Было ясно - девушке импонирует нечто грубое во мне.
Проблески интеллекта вызывают ее раздражение.
Возможно, Тася претендовала на роль духовной опекунши. То есть ждала от
меня полного идиотизма. А я невольно разрушал ее планы.

Затем мы снова направились в тамбур. Я видел, что с Тасей пытаются
заговаривать двое гражданских летчиков. Меня это совершенно не обеспокоило.
Я смотрел в окно.

Мы подъезжали к Ленинграду. Пейзаж за окном становился все более
унылым. Потемневшие от дождей сараи, кривые заборы и выцветшая листва.
Щегольские коттеджи, сосны, яхты - все это осталось позади. И только песок в
сандалиях напоминал о море.

Мы вышли на платформу. Обогнали двух гражданских летчиков с фуражками в
руках. Летчики явно ждали Тасю, которая равнодушно проследовала мимо.

Мы пересекли зал с огромными часами. Вышли на залитую солнцем улицу.
Тася казалась обеспокоенной. Может быть, она чувствовала себя жертвой.
Жертвой, чересчур опередившей своих преследователей.
Она спросила:
- Каковы дальнейшие планы?
- Вечером, - отвечаю, - я должен быть на Зимнем стадионе. Готовим к