"Артур Конан-Дойль. Ужас расщелины Голубого Джона" - читать интересную книгу автора

Уверившись, что запомнил, где выход, и, осмотрев запас свечей и спичек,
я успокоился и стал медленно продвигаться вперед по неровному
каменистому дну пещеры.
Теперь я подхожу к описанию места, где со мной стряслась неожиданная
и роковая катастрофа. Ручей шириной около двадцати футов преградил мне
дорогу, и некоторое время я шел вдоль него, надеясь отыскать место,
чтобы перебраться на другую сторону, не замочив ног. Наконец, я дошел до
подходящего места - почти на самой середине ручья лежал плоский камень,
на который я мог ступить, сделав широкий шаг. Но камень, подмытый снизу
потоком, был неустойчив, и когда я ступил на него, он перевернулся, и я
упал в ледяную воду. Свеча погасла; я барахтался в кромешной тьме.
Не без труда удалось мне подняться на ноги; но вначале происшествие
это скорее позабавило меня, нежели встревожило. Правда, свеча погасла и
исчезла в потоке, но в кармане у меня оставались еще две запасные свечи,
так что волноваться было нечего. Я тут же достал новую свечу, вытащил
коробок со спичками, чтобы зажечь ее, и только тут с ужасом сообразил, в
какое попал положение. Коробок намок, когда я упал в ручей, и спичку
невозможно было зажечь.
Как только я понял это, сердце словно сдавили ледяные пальцы. Вокруг
непроглядная, жуткая тьма. Такая тьма, что я невольно дотронулся рукою
до лица, чтобы физически ощутить хоть что-нибудь. Я стоял, не шевелясь,
и только огромным напряжением воли взял себя в руки. Я попробовал
восстановить в памяти дно ущелья, такое, каким я видел его в последний
раз. Но увы! Приметы, которые я запомнил, находились высоко на стене, их
было не нащупать. И все-таки я сообразил, как примерно располагались
стены, и надеялся, идя вдоль них, ощупью добраться до входа в тоннель
римлян. Двигаясь еле-еле, то и дело ударяясь о выступы скал, я приступил
к поискам. Но очень скоро понял, что это безнадежно. В черной бархатной
тьме моментально теряется всякое представление о направлении. Не сделав
и десяти шагов, я окончательно заблудился.
Журчание ручья - единственный слышный звук - указывало, где он
находится, но едва я удалялся от берега, как сразу терял ориентировку.
Надежда отыскать в полной тьме обратный путь через этот лабиринт
известняков была явно неосуществимой.
Я сел на камень и задумался над своим бедственным положением. Я
никому не сказал о намерении отправиться в расщелину Голубого Джона, и
поэтому нельзя было рассчитывать на то, что меня станут тут разыскивать.
Значит, приходилось полагаться только на самого себя. У меня оставалась
единственная надежда: спички рано или поздно должны подсохнуть.
Свалившись в ручей, я вымок только наполовину: левое мое плечо
оставалось над водой. Поэтому я сунул спички под мышку левой руки:
возможно, тепло моего тела высушит их. Но, даже учитывая это, я знал,
что сумею раздобыть огонь лишь через несколько часов. А пока мне ничего
не оставалось, как только ждать.
К счастью, перед уходом с фермы я сунул в карман несколько сухариков.
Я тут же съел их и запил водой из проклятого ручья, ставшего причиной
всех моих бед. Затем, на ощупь отыскав среди скал местечко поудобнее, я
сел, привалившись спиной к скале, вытянул ноги и стал терпеливо ждать
Было нестерпимо холодно и сыро, но я пытался подбодрить себя мыслью,
что современная медицина рекомендует при моей болезни держать окна