"Гарднер Дозуа. Рыцарь теней и призраков" - читать интересную книгу автора

шел. Словом, компания ничем не хуже котов раньше он всегда держал котов.
Теперь же пришлось от них отказаться: он состарился, до конца осталось
совсем немного, а когда он умрет, грех бросать любимца на произвол судьбы.
Преимущество этих гостей в том, что их хотя бы кормить не надо.

Он с трудом противился искушению заговорить с ними, боясь, что они
ответят, и тогда придется либо принимать их всерьез, как реальное явление,
либо признать это симптомом того, что разум наконец уступил натиску лет: еще
одна веха в его долгом, медленном падении в пропасть, именуемую смертью.

Иногда, когда на него находило, он мог позволить себе роскошь
выглянуть за дверь спальни и сердечно пожелать тянувшимся за ним теням
доброй ночи. Правда, ответа никогда не получал.

И дом замирал, наполненный тяжелым молчанием и сном, а они продолжали
наблюдать сквозь темноту.

В ту ночь путешественников во времени, похоже, было больше, чем
обычно: огромная толкавшаяся, теснившаяся толпа теней и призраков проявляла
откровенное любопытство, и теперь, утром пятого августа, старик еще спал
неспокойным сном, ворочаясь и бормоча, на дне озера теней, и затрудненный
звук его свистящего дыхания эхом отдавался от голых стен. Первые холодные
лучи рассвета только расползались по потолку, промозглые и голубоватые, как
слой свежей краски, покрывающей засаленные слои прошлого: двадцать или
тридцать слоев, нанесенных с тех пор, как комната была новой. И несмотря на
убогие попытки скрыть накопившиеся следы ошибок, бед, печалей, а иногда и
радостей, то тут, то там проглядывали белые, коричневые, рыжие островки.

Остальная комната была окутана тенями, и только самые высокие предметы
мебели, верхушки шкафа и бюро, да верхняя половина изголовья кровати,
вздымались из полумрака, подобно горным вершинам, ловящим первый свет на
краю земли. Тронутый этим светом потолок казался особенно четко очерченным и
ясно видимым, озаренным бескомпромиссной реальностью дня. Там, внизу, в гуще
теней, все остальное еще растворялось в коварном, бездонном и равнодушном
океане ночи, где вещи расплавляются и перемешиваются, изменяя формы и свою
природу, растекаются, переливаясь через границы. Погруженный в серый
полусвет, старик на постели выглядел расплывчатым силуэтом манекена,
предварительным наброском человека. Сплошная светотень, равнины и озерца
теней Движения головы, мечущейся по подушке, виделись не более чем
шевелением мутной тьмы, грязью, колышущейся на воде. А выше свет
распространялся и становился ярче, превращаясь в золото. Теперь ночь
отступала, как отлив, утекая под дверь, собираясь лужами под мебелью и в
дальних углах, оставляя все большее пространство комнаты опустошенным и
сухим.

Золото сменилось ослепительно-белым. Редеющий мрак открыл лицо
старика, и свет упал на него.

Старика звали Чарлз Цудак, и когда-то он был человеком влиятельным
или, по крайней мере, известным.