"Аркадий Драгомощенко. Алиби не дано." - читать интересную книгу автора

Аркадий ДРАГОМОЩЕНКО

АЛИБИ НЕ ДАНО


Возможно я не являюсь любителем живописи и затея этих кратких
замечаний бессмысленна вполне. Также возможно, что я не являюсь
почитателем (будучи, скорее, читателем) живописи потому, как не могу
представить себя погружаемым в нечто, требующее от меня насладиться
процессом сведения неких частностей в определенное единство или же
наоборот -- в различение (разъединение) и "опознание" общих для меня и
для художника предпосылок. Возможны и другого рода приглашения.
Множество специальных журналов пестрят соблазнительнейшими проспектами
того, что ныне в ходу, то есть, того, что понуждает "биться сердце"
или ум погружаться в еще более искусительные размышления (толкования?
объяснения?), обязанные своей привлекательностью не столько тому или
иному описываемому явлению, сколько способу и манере описаний,
увлекающих исподволь не столько в область репрезентации художественных
политик, сколько в сферу политики репрезентации, то есть, в сферу
незримого, без-видного, без-образного управления предпочетеньями.




Можно также предположить, что с некоторых пор живопись (ничто не
мешает думать и об искусстве в целом) стала, безусловно, словеснoй
практикой или питающим еe истоком. Например, одного из художников,
начинающего свой манифест в очередном каталоге словами "настало время
раскрыть карты", несомненно следует отнести к числу писателей, в
контексте деятельности которых то, что по-привычке именуется
живописью, глядится более чем странно и причудливо -- чем-то вроде
маргиналий либо комментариев к проблеме контекстуальности и
производства значений, но что также можно было бы отнести к
взаимосвязи акта именования и именуемого. Примеров много.




Однако каждый раз, когда мне доводится обнаруживать себя перед какой-
либо работой, когда нет никакой возможности избежать ее рассмотрения,
всякий раз я задумываюсь над тем, как, вспоминая-созерцая давно уже
известное, ловишь себя на том, что по сути дела с невероятным
упорством пытаешься лишь восстановить ощущение, "возникшее" при первой
некогда случившейся с ним встрече, пытаешься вызвать ощущение...
которое обязано многим факторам и мотивам, запутанной сети импульсов,
фрагментов памяти и намерений, что, очевидно, и есть цель
восстановления удовольствия в восприятии себя с последующим
нарушением, преступлением восстановленного (до известной степени)
актуального состояния. Однако в процессе чего мы как бы прорываем
созерцание-ожидание, и к чему очевидно приложимы следующие слова