"Билл Драммонд. Дурная мудрость " - читать интересную книгу автора

из-под контроля. Отрезвляющие воспоминания о печальной участи нашего общего
друга Bluebottle'a как-то разом утратили свое воспитательное значение. Пора
принимать решительные меры. И быстро. Гимпо считает, что во всем виноват
только я - во "всем", то есть в том, что Человек-Медведь настучал ему по
башке, - потому что это была моя затея, ну, со дзенскими палками. Это ведь я
придумал взять их с собой. И еще Гимпо вбил себе в голову, будто я ношу
толстую шапку-ушанку Крутого Полярника исключительно с целью смягчать удары
дружественных дзен-палок. Так что сейчас я пока отложу перо и займусь
банальной самозащитой.

Я притащил полуживую Наоми в наше купе, уложил ее на свою полку и
вернулся в вагон-ресторан за Клаудией и Линдой. Клаудию я нашел под столом.
Она пребывала в глубоком шоке. Я протянул руку, чтобы помочь ей выбраться,
но она отшатнулась и забилась в дальний угол. М-да. Налицо все симптомы
нервного потрясения - нормальное, в общем-то, состояние жертвы
неоднократного изнасилования в особо извращенной форме. Я заговорил с ней
тихо и ласково, и в конце концов она выбралась из-под стола и пошла со мной.
Линда была мертва. Я увидел, как какой-то русский моряк натягивает ее вялый
ротик на свой здоровенный член. Билл выплясывал шотландскую удалую, а Гимпо
вдарился в каннибализм, и смачно вгрызался кому-то в лицо, и хохотал как
безумный, с набитым ртом. Я подхватил докторский чемоданчик Билла и рванулся
обратно в купе, волоча за собой травмированную Клаудию. В купе я, как мог,
стер говно с ее переломанного, в жутких кровоподтеках тела, используя вместо
салфеток стодолларовые купюры из чемоданчика Билла. Потом я дал Клаудии и
Наоми легкое успокоительное, рассказал им добрую сказку на ночь, развеял их
страхи и уложил спать.

Я только что слез со стола, приложившись в процессе башкой к
столешнице, но зато теперь все три дзенские палки у меня в руках. Путь к
просветлению упорно манит и зовет за собой. Сажусь обратно за стол и пишу
вот такое хокку в ознаменование своей победы:

Северный поезд.
Дзенские палки в руке.
Снег за окном засыпает полярную ночь.

- Ты их сделал, Башо! - объявляю я вслух. Z с Гимпо не желают признать
своего поражения, но мир все равно заключен, мы совершаем наш благостный
ритуал "Элвис - на Полюс!", и я заказываю всем чаю.
Но, кажется, это еще не все. Я имею в виду того кренделя, что сидит
вместе с тремя манерными девицами. С виду - классический хиппи: прямые
длинные волосы, прямой пробор, одежда со смутным восточным налетом, плетеные
сандалии (он что, не слышал про полярные зимы?). И у него в руках -
портативная видеокамера. Он снимает все происходящее, периодически переходит
в режим крупных планов и даже задает вслух вопросы:
- Что вы делаете? Камо грядеши? Как твое имя? Вы что, сумасшедшие? Или
вы думаете, будто вы никогда не умрете?
Для нас с Z - это вполне нормально. Собственно, мы поэтому и не
заметили его раньше. Когда вращаешься в большой рок-тусовке, как-то
привыкаешь к Тому, что люди снимают тебя на видео, фотографируют и задают