"Сладостный обман" - читать интересную книгу автора (Фолкнер Колин)

14

– Эллен! Что ты делаешь! – воскликнул Кэвин и схватился за щеку.

– Негодяй! – возмущенно кричала Эллен. – Как ты посмел красть меня, да еще с помощью этого чудовища! Он же до смерти напугал меня! Ведь я подумала, что он от Хан… – Эллен внезапно осеклась.

Кэвин, подвинувшись к ней, дотронулся до ее руки, но Эллен гневно отдернула руку и отвернулась. Кэвин тяжело вздохнул и покаянно сказал:

– Эллен, прости меня. Не знаю, кого ты так боишься, но, поверь мне, со мной ты в полной безопасности.

Юлиус смущенно крякнул.

– Эх, ребятишки, остался бы я с вами подольше, но, увы, мне пора идти, – он сдвинул на лоб матросскую шапочку и привстал. – Я покидаю вас, мисс, но остаюсь вашим покорным слугой.

Эллен смерила его презрительным взглядом. Юлиус весело рассмеялся, на ходу открыл дверцу и выпрыгнул из кареты. Эллен услышала брань кучера, и карета остановилась. Она протянула руку, чтобы захлопнуть дверцу.

– Доброй ночи! – услышала она голос Юлиуса.

– Обманщик! – крикнула Эллен вслед Юлиусу.

– А тебе, Кэвин, я желаю удачи! Она тебе здорово понадобится сегодня.

Эллен с негодованием захлопнула дверцу, и карета тронулась в путь. Несколько минут они с Кэвином молча смотрели друг на друга. Первой заговорила Эллен:

– Может быть, ты меня все-таки развяжешь? Или и дальше повезешь меня связанной, как свинью на бойню?

– Все зависит от твоего поведения. Ты не собираешься опять нападать на меня? – Хотя Кэвин улыбался и старался говорить беззаботно, в голосе его чувствовалась настороженность.

– Ну, если боишься, так уж лучше оставь связанной, – ответила она с вызовом и метнула на Кэвина испепеляющий взгляд. «Какое он имел право вести себя со мной подобным образом? – думала она. – Выкрал меня совершенно раздетую, в одной ночной сорочке».

Кэвин внимательно изучал лицо своей возлюбленной, затем наклонился и стал развязывать ее руки.

– Прости меня, но что мне еще оставалось делать? – заговорил он. – Ты постоянно убегала от меня, вот я и решился на крайний шаг.

– Вот как? Ну а мне как прикажешь сейчас себя вести?

– Ты оставила меня так неожиданно, – продолжал оправдываться Кэвин. – Ничего не объяснила, не сказала. Просто дала понять, что я тебя больше не увижу – и все, – он поднял лицо и посмотрел ей в глаза. – Как ты могла поступить со мной так после нашей последней ночи? Или ты уже забыла ее?

Эллен потерла онемевшие запястья, стараясь сохранить гнев. Но негодование уходило, уступая место воспоминаниям о тех сказочных часах, проведенных в ее спальне. «Как он был со мной нежен. Он любит меня. Ну если не любит, то страстно жаждет меня. Да, страсть – вот что толкнуло его на такой дикий поступок».

– В ту ночь я…

– Очаровала меня, – перебил ее Кэвин. – Ты заставила меня забыть все на свете. – Он взял ее руки в свои и начал их тихонько поглаживать. – Прости меня за то, что я не сказал тебе, кто я на самом деле. Но разве мое имя так важно в наших отношениях? Впрочем, как ты помнишь, я уже приносил тебе свои извинения за невольный обман и я полагал, что ты приняла их.

Эллен кивнула. Ей хотелось убрать свои руки, чтобы не ощущать его прикосновений, но она была не в силах сделать это. Магическое притяжение исходило от его рук, от всего его тела. Все эти две недели Эллен чувствовала себя одинокой. Мучительно тянулось время без Кэвина, без его голоса, без его объятий и ласк. Порой Эллен охватывало сладостное томление, оно жгло ее, искало выхода и не находило его.

– Дело не в этом, Кэвин, – медленно проговорила она, тщательно подбирая нужные слова, чтобы объяснить ему свое поведение. Эллен понимала, что она должна убедить его, а в первую очередь саму себя, что их союз невозможен. Она пыталась найти нужные слова и не находила их.

Он стал нежно целовать ее руки. Острое желание будто током пронзило всю ее: от кончиков пальцев до корней волос.

– Но в чем тогда? – спросил он.

Она глубоко вздохнула и закрыла глаза.

– Во всем, – ответила Эллен. – В Ричарде, в твоей лжи, в моем прошлом… и в твоем тоже… – Она открыла глаза и увидела, что Кэвин внимательно смотрит на нее. – А кроме того, ты забыл, что я всего лишь актриса, почти что уличная девка. А ты – граф. У тебя есть положение в обществе. Зачем тебе я? Неужели ты не видишь, что нам никогда не быть вместе?

– Я ненавижу слово «никогда», – резко отозвался Кэвин. – И мне глубоко безразлично, кто ты. Да будь ты распоследней шлюхой, поверь, мне это было бы все равно. Но я полагаю, что ты снова о чем-то умалчиваешь. Эллен, скажи, кого ты так боишься? Ты говорила, что, увидев Юлиуса, ты сильно испугалась, приняв его за кого-то, кто охотится за тобой. Назови его имя.

– Никто за мной не охотится, – резко ответила Эллен. – Я просто перепугалась.

– Эллен, у тебя есть муж?

Она замотала головой.

– Мне и это безразлично, я все равно бы тебя выкрал. А если бы ты захотела, я бы убил его.

Она провела ладонью по его небритой щеке и улыбнулась. Ей нравилось чувствовать его грубоватую колючую кожу.

– Ты знаешь, иногда мне кажется, что ты говоришь совершенно серьезно.

– Но так оно и есть, – горячо подтвердил Кэвин.

Опустив руки на колени, Эллен откинулась на спинку сиденья. В тонкой ночной сорочке ей было зябко, успокоившись, она начала ощущать ночную прохладу. Эллен поежилась. Кэвин снял свой плащ и обернул им ее.

– Куда мы едем? – спросила Эллен. – Ричард с ума сойдет, если не увидит меня дома. Нужно хотя бы предупредить его.

Кэвин улыбнулся.

– Юлиус оставил ему мою записку, в которой говорится, что ты жива и невредима.

– А что теперь будет с театром? – она покачала головой. – Что скажет Джон, когда я не приду на репетицию… О, ты не знаешь Джона.

– Не волнуйся, я и об этом позаботился. Джон получил от тебя сообщение, что ты приболела и отправляешься на три дня подлечиться.

– Да, ты все предусмотрел, – сухо проговорила Эллен.

– Следует ли мне понимать это как твое согласие ехать со мной?

– А разве у меня есть выбор?

– Нет.

Эллен вытянула ноги, положив их на противоположное сиденье. Она чувствовала, как Кэвин гладит кончиками пальцев ее шею.

– Уж не собираешься ли ты снова связать меня? – поинтересовалась она, окидывая Кэвина насмешливым взглядом.

Он приник горячими губами к ее маленькому ушку и, поцеловав его, прошептал:

– Только если ты сама меня об этом попросишь.

Эллен толкнула Кэвина локтем в бок и рассмеялась. Ей вдруг стало все совершенно безразлично. «Будь что будет, – подумала она. – К черту все сомнения. Я хочу всегда оставаться рядом с Кэвином». Ее перестало беспокоить все, даже сознание того, что она своим поведением сильно ранит Ричарда. «Кэвин любит меня. Любит, любит! И даже если наше счастье будет недолгим, ну и что! Уж лучше так, чем совсем не видеться с ним. Как я могу бросить его?» Эллен прижалась к его груди.


В эту ночь они остановились в маленькой чистенькой гостинице на восточной окраине Сити. После скромного, но показавшегося Эллен таким вкусным ужина они ушли к себе в комнату. Комнатушка была совсем крошечной, в ней только и помещалось что кровать да небольшой шкафчик.

Они легли и, утомленные событиями этого вечера и дорогой, почти сразу же заснули.

Проснувшись утром, друзья наскоро позавтракали запеченной рыбой, хлебом с маслом и молоком и, поблагодарив гостеприимную хозяйку, покинули гостиницу.

– Куда все-таки мы направляемся? – спросила Эллен, усаживаясь в карету.

– О, это большой секрет, – улыбнулся Кэвин.

– Ох и любишь же ты из всего делать тайны.

– Но так интереснее жить, – ответил он.

Эллен подышала на озябшие пальцы, пытаясь согреть их. Приближалось Рождество, и погода стояла холодная, но ей нравилось это время года. После неожиданно жаркой осени и ее удушающего зноя приятно было вдыхать чистый прозрачный воздух. Легкий морозец бодрил ее. Она уже не чувствовала той грусти, что овладела ею в последнее время. Эллен была удивительно спокойна и радостна. Ничто не тревожило ее. Ведь с ней рядом был Кэвин!

– Так что же за сюрприз ты мне приготовил? – спросила она. В это прекрасное морозное утро Кэвин выглядел необычайно молодо. Простая одежда делала его намного привлекательней. «Как он красив!» – подумала Эллен, не сводя с него восхищенного взгляда.

Кэвин хитро посмотрел на нее и, подмигнув, ответил:

– Увидишь сама, когда приедем.

Вскоре карета остановилась. Эллен вышла и осмотрелась. Перед ней во всем своем величии простиралась Темза. Тем временем Кэвин достал из кареты объемистую корзину. Среди прочих вещей Эллен с удивлением заметила там и несколько ее юбок и блузок.

– А это еще откуда? – спросила она.

– Ну не мог же Юлиус выкрасть хозяйку, не прихватив кое-что из ее одежды?

Кэвин подхватил одной рукой корзину, другой взял Эллен под руку, и они начали спускаться к реке, где в одной из тихих, неприметных бухт находился причал. Эллен увидела стоящую на воде длинную лодку с мачтами и разными надстройками на палубе, по виду очень напоминавшую баржу.

– Вот это и есть твой сюрприз? – спросила Эллен. – Ты решил покатать меня на барже?

– На очень особенной барже, – заметил Кэвин, целуя ее в щеку. – Она построена специально для тебя. Внутри ее ты найдешь все, что только пожелаешь.

Эллен с сомнением оглядела нехитрое судно. На первый взгляд оно никак не казалось комфортным.

Они подошли к длинному трапу. Кэвин пошел впереди, ведя за собой Эллен. Уже подходя к борту судна, Эллен вдруг услышала знакомый скрипучий голос:

– Доброе утро! С прибытием вас!

Эллен остановилась как вкопанная.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что этот мерзавец поплывет с нами? – обернулась она к Кэвину.

– Но кто-то должен ведь стоять за штурвалом? – подмигнул он своей строптивой подруге. – Лично я править судном не собираюсь, у меня совершенно другие намерения на эти три дня.

– Значит, ты решил доверить корабль тому самому человеку, который выкрал меня? – в голосе Эллен сквозило возмущение.

– Если уж говорить точно, то выкрал тебя я, а не он. Юлиус – всего лишь исполнитель моего коварного плана, – сказав это, Кэвин улыбнулся.

Пленнице оставалось только беспомощно всплеснуть руками.

– Мы говорим о разных вещах. Нет, Кэвин, я не могу видеть этого бандита.

– Эллен, пойдем. Юлиус – прекрасный человек и опытный капитан.

Она продолжала нерешительно стоять на трапе. Эллен никогда не могла даже представить себе, что кто-то может похитить ее ночью, полураздетой, в одной ночной сорочке. И вот теперь этот человек стоит перед ней, да еще и ухмыляется. Она с негодованием посмотрела на Юлиуса.

Кэвин легонько подтолкнул ее.

– Пойдем, пойдем, дорогая. Не стесняйся, мы еще не раз посмеемся над нашим маленьким ночным приключением.

Эллен внимательно осмотрела лодку. Неказистая на вид, она никак не производила впечатления надежного речного корабля.

– А куда мы собираемся плыть? – спросила Эллен. – Ты помнишь, что через три дня я должна вернуться в Лондон?

– Мы просто покатаемся по реке, – ответил ей друг.

– Покатаемся? – удивилась Эллен. – Я думала, что по Темзе катаются только летом.

Кэвину надоело препираться со своей непокорной подругой, и, подхватив ее под мышки, он понес ее по трапу. Не прошло и минуты, как Эллен уже стояла на палубе.

– Не переживай, мы вернемся в Лондон вовремя, – сказал Кэвин. – Но прежде обещаю тебе, что ты проведешь три незабываемых дня на Темзе.

К полудню Эллен поняла, что Кэвин не любит отступать от своих планов. Корабль поплыл вниз по Темзе. Юлиус, с трубкой во рту, стоял у руля. Он больше не произнес ни единого слова, и Эллен постепенно перестала замечать его присутствие. Они с Кэвином удобно расположились в креслах на носу корабля. Плотные перегородки защищали их от ветра и от насмешливых взглядов Юлиуса. Подставив лицо под скупые лучи декабрьского солнца, Эллен откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Ее немного удивляло то, что даже зимой можно так приятно проводить время на реке.

Кэвин сидел рядом, рассказывая ей о своей жизни в колониях. Он много шутил, стараясь развлечь свою задумчивую подругу и хоть ненадолго отвлечь ее от грустных мыслей, так тяготивших ее душу. Порой она открывала глаза и смотрела на него полным любви взглядом. Тихий плеск реки, проплывающие мимо берега и голос Кэвина навевали спокойствие. Иногда Эллен казалось, что все это ей снится.

Однако постепенно мысли ее вернулись к реальности. «Я должна рассказать ему все о себе. Он обязан знать, каким негодяем был его брат, – думала она. – Смерть Уолдрона была случайностью. Когда я скажу ему, как он погиб, Кэвин поверит мне. Это он пытался убить меня. Не сомневаюсь, что Кэвин поймет, каким чудовищем был его брат Уолдрон».

Но заговорить на эту тему мешал Эллен все тот же парализующий душу и тело страх. А что, если Кэвин не поверит ей? Да и к чему делать такие признания, если они все равно расстанутся. Не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра… В самом лучшем случае их связь продлится до весны. А потом все закончится, и Кэвин отплывет к себе в Мэриленд. И если он не поверит рассказу Эллен, их отношения будут безнадежно испорчены. Может даже случиться так, что Кэвин возненавидит ее после таких откровений.

Кэвин порой не замечал задумчивости Эллен и продолжал говорить о своих соседях-индейцах. Эллен посмотрела на красивое улыбающееся лицо своего спутника, увидела его теплый нежный взгляд и решила промолчать.

Внезапно Кэвин умолк, лицо его стало серьезным. Он некоторое время пристально смотрел на Эллен, а затем тихо произнес:

– Эллен, я хочу рассказать тебе, почему я сразу не назвался своим полным именем.

Солнце приятно согревало тело. Эллен скинула плед и, подобрав под себя ноги, уселась поудобнее.

– Честно говоря, мне не очень хочется слушать рассказ про женщину, которую ты разыскиваешь, – проговорила она, подперев щеку ладонью. – Не нужно посвящать меня в свои тайны, я не подхожу на роль духовника.

Сложив руки на груди, Кэвин продолжал внимательно смотреть на свою спутницу. Сквозь расстегнутый воротник Эллен видела его сильную шею и мускулистую грудь, от постоянного пребывания на солнце покрытые загаром.

– Никого я не ищу, – сказал Кэвин. – А мой рассказ можешь принимать как объяснение моих поступков.

– Кэвин, мне не нужны твои объяснения. Неужели ты не видишь, что мне нет дела до твоих тайн?

– А вот в этом я очень сомневаюсь, – задумчиво ответил Кэвин. – Если бы тебе действительно было безразлично все, что касается меня, ты бы не стала так неожиданно рвать наши отношения. К тому же я все-таки обманул тебя, следовательно, я и обязан объяснить тебе, какими обстоятельствами было вызвано мое поведение.

– Кэвин, я предпочла бы сейчас заняться любовью, – протянула она, потягиваясь в кресле, словно маленькая кошечка.

– Потом, Эллен, – улыбнулся он. – Позволь мне вначале сделать признание.

Эллен отвернулась, разглядывая расстилающуюся по берегам реки прелестную равнину. Лодка двигалась так медленно, что казалось, будто это берег с его чудесными холмами проплывает мимо них. Она улыбнулась, увидев на берегу рыбака. Рядом с ним с удочкой в руках стоял маленький мальчик. Эллен перевела взгляд на Кэвина. «Интересно, какого рода признание он собирается сделать? Скажет ли он всю правду или только часть ее? Признается ли он в своем родстве с Уолдроном? И скажет ли он, что вместе с герцогом Хантом он разыскивает свою невестку, которая убила его брата? Или же он сообщит мне лишь полуправду?» Эллен и сама не знала, что же ей больше хотелось услышать – честный рассказ или сладкую ложь.

Она удивленно вскинула длинные пушистые ресницы.

– Я слушаю тебя. Признавайся, если хочешь, но только помни, что ты не обязан это делать. Кем бы ты ни был, я все равно люблю тебя. По крайней мере сегодня.

Усмехнувшись, он покачал головой.

– Непонятно, откуда в тебе, такой юной, столько обреченности. Иногда меня поражает твое отношение к жизни.

Она быстро отвела взгляд. Перед ее глазами снова всплыли образы ее отца, мужа, герцога Ханта.

– Если бы ты пережил столько, сколько я, твое отношение к жизни было бы, вероятно, таким же, – задумчиво проговорила она.

– Так расскажи мне обо всем, – Кэвин протянул руку к Эллен. – Доверься мне, ведь я искренне хочу помочь тебе.

Она лукаво улыбнулась.

– Кэвин, это ты собираешься делать признание, а не я.

Он понял, что настаивать не имеет смысла, и, откинувшись на спинку кресла, начал свой рассказ.

– Я действительно виконт Кэвин Меррик. Виконт – меньший из моих титулов, поэтому я предпочитаю называться им.

– Но у тебя есть и другой титул?

– Да. Еще я граф Вакстон. Этот титул достался мне от моего брата, который погиб при необычных обстоятельствах в то время, когда меня не было в Англии.

«Неужели он собирается рассказать мне всю правду? – подумала Эллен. – Или все-таки не станет полностью открываться передо мной, умолчав о самом главном?»

– Я только одного не понимаю: зачем тебе скрывать свой второй титул, если он достался тебе честно?

Последовало долгое тягостное молчание. Эллен чувствовала, что Кэвин сомневается, говорить ей всю правду или нет. Эллен терпеливо ждала признания, одновременно и пугаясь, и желая услышать его.

– Дело в том, что мой брат был убит, – тяжело вздохнул он.

Она внимательно посмотрела ему в глаза, надеясь прочесть в них ответ на свой немой вопрос: «Но что ты сам знаешь о своем брате?»

– Ну и что дальше? – спросила Эллен, старательно скрывая волнение.

– Его убила собственная жена, несмотря на то, что он ее безумно любил. И мне необходимо найти ее. – Эллен видела, как трудно Кэвину говорить. В его голосе звучали неподдельная горечь и боль, которые поразили ее. Значит, он ничего не знал о своем брате и поисками его руководило только одно чувство – месть. Он жаждал расплаты.

– Ты знал ее? – едва слышно спросила она.

Эллен испуганно посмотрела на берег. Ей показалось, что лодка скользит по направлению к Эссексу, туда, где находится Хаверинг-хауз.

– Нет, я не знал ее, – ответил Кэвин, поправляя выбившуюся на лоб прядь волос. – Видишь ли, мой брат Уолдрон был на двадцать пять лет старше меня. Когда он женился, меня не было в Англии. Он писал мне письма, но нечасто. Да и переписывались мы не очень долго. Связь между нами оборвалась неожиданно. – Он ненадолго задумался. – Так уж случилось, что я воевал за Стюартов, а он был за Кромвеля, – Кэвин поднял голову и посмотрел на Эллен. – Однако наши политические разногласия не влияли на наши личные отношения. Несмотря ни на что, мы оставались братьями. Он не уговаривал меня перейти на его сторону, а, напротив, советовал всегда следовать зову сердца. Таким же благородным был и наш отец. – Кэвин отвернулся, разглядывая берег. Взгляд его был отрешенным, словно он всматривался в свое прошлое. – Приблизительно в пятьдесят седьмом году, или чуть раньше, Уолдрон получил сообщение о моей смерти. Корабль, на котором я должен был плыть, наткнулся на испанский флот и был потоплен. Я же в это время находился в Париже, лечился после полученного в бою ранения. Я понимал, что Уолдрон будет беспокоиться, и послал ему несколько писем, но они не дошли до него.

Эллен смутно помнила, что Уолдрон неоднократно и с горечью говорил ей о смерти своего младшего брата. Насколько она могла понять, Уолдрон горячо любил его и долгое время после полученного им страшного известия ходил какой-то потерянный. Он словно никого не замечал вокруг себя. Однако прошло некоторое время, и Уолдрон произнес фразу, которая поразила ее до глубины души: «Мне очень жаль Морли, но он заслужил свою смерть. Она была ему наказанием за то, что он примкнул к Стюартам».

– И после этого вы так и не виделись?

– Виделись. Уже в шестидесятом, после возвращения короля на трон. Правда, наша встреча была недолгой. Не знаю, где была в то время ты, но здесь, в Лондоне, стояла ужасная суматоха. Весь город будто сошел с ума. Собственно говоря, у меня не было времени долго общаться с братом, я как раз получал свой первый грант на земли в колониях. Уолдрон был тоже занят, часто ездил во Францию. У меня даже не было времени навестить его в имении и познакомиться с его женой.

Эллен тоже не забыла те дни, они надолго запечатлелись в ее памяти. Уолдрон лихорадочно метался между Лондоном и Хаверинг-хаузом. Он сильно нервничал, боялся, как бы случайно не всплыли его грязные делишки во время правления Кромвеля. Порой он пропадал на целую неделю, увозя с собой какие-то книги и документы. Она же в это время сидела в своей комнате взаперти, словно пленница. И ни в какую Францию, как думал Кэвин, он в тот год не ездил, он вообще не хотел никуда уезжать, его первым желанием было пасть в ноги королю и просить прощения за свою измену. И в это время он ни разу не упомянул о своем брате Морли.

Воспоминания схлынули, и Эллен снова начала прислушиваться к рассказу Кэвина.

– Да, и с тех пор я больше Уолдрона не видел, – грустно улыбнулся Кэвин. – Наша последняя встреча проходила в таверне. Мы поужинали, поговорили о прошлом. Уолдрон подсказал мне, как побыстрее получить грант. Я последовал его совету и вскоре стал крупным землевладельцем, – невесело рассмеялся он. – А вскоре я отплыл в колонии. Да, а брат мне говорил, что он снова уезжает в Европу попутешествовать с женой.

Эллен опустила голову. Она с омерзением слушала рассказ Кэвина. Ее возмущало двурушничество Уолдрона, его насквозь лживое существование. Если бы только Кэвин знал, какие «путешествия» устраивал ей Уолдрон. Если бы он только знал… Для Кэвина Уолдрон был добрым старшим братом и верным другом. Неудивительно, что он почти по-отечески заботился о Кэвине, и каким заботливым, любящим мужем представлял он себя. Путешествия, наряды…

Он лгал всем и во всем. И только Эллен знала его истинное лицо. Точнее, Каролина. Горькие воспоминания охватили ее. Эллен почувствовала, что вот-вот расплачется, и, чтобы скрыть подступившие к глазам предательские слезы, быстро отвернулась. Если бы только Кэвин знал, какие мучения испытывала она. Ведь, в сущности, она была рабыней Уолдрона. Ее отец, запутавшись в долгах и политических интригах, был вынужден продать ее, ценой ее счастья купив себе еще немного жизни. Он швырнул ее под ноги человеку, годившемуся ей скорее в дедушки, чем в мужья. И с тех пор Хаверинг-хауз, бывший некогда ее родным домом, стал ее тюрьмой.

Эллен чувствовала, что не может больше слушать рассказ Кэвина о «добром, заботливом братике», одно упоминание о котором вызывало у нее ненависть. Она больше не хотела вспоминать пережитое, но в то же время ей было необходимо услышать от Кэвина все, независимо от того, правдой это было или ложью. Ей нужно было понять Кэвина, вникнуть в его чувства, разобраться в его отношениях.

– Ты сказал, что твоего брата убила… его жена. Это в самом деле так? – полушепотом спросила она.

– Да. Она хладнокровно убила его, – дрогнувшим голосом ответил он. – Она подожгла лабораторию Уолдрона, а его самого столкнула с башни. Лаборатория находилась на самом верху. Уолдрон разбился, но после падения он еще несколько минут оставался жив.

«Слишком долго. Этого времени ему хватило, чтобы рассказать Ханту о письме», – подумала Эллен, пряча глаза.

– Мне удалось выяснить причину их ссоры. Она была неверна ему, она вообще отличалась безнравственным поведением.

«Грязный лжец! – хотелось закричать Эллен. – Негодяй! Да как он только посмел сказать такое!»

– А где… – Эллен осеклась, но заставила себя продолжить: – А где его жена сейчас?

– Неизвестно. Она воспользовалась пожаром и возникшей вместе с этим суматохой и сбежала. С тех пор ее никто и никогда не видел.

– Но если это так, то она, возможно, умерла, – проговорила Эллен.

«А Каролина действительно умерла, ее больше нет. Как ты можешь искать ту, что исчезла навеки? И как ты смеешь, ничего не зная о ее муках, судить ее? О, если бы ты только знал о ее страданиях!»

Но, конечно, Кэвину ничего не было известно. Правда об истинном положении вещей ему была неведома. Знали ее только три человека – она сама, Ричард и, разумеется, Хант.

Замолчав, Кэвин положил руки на колени и сжал кулаки. Лицо его было искажено ненавистью, словно он видел перед собой грязную убийцу своего брата.

– Я скрывал свое имя, – продолжил он после некоторого молчания, – чтобы не спугнуть ее. Мною владела жажда мести, я пытался найти эту женщину и отдать ее в руки правосудия. За свое злодеяние она должна поплатиться своей собственной жизнью.

С трудом сдерживая эмоции, Эллен внимательно слушала его рассказ. Она понимала, что должна знать все, иначе она просто не сможет продолжить опасную связь с Кэвином. Значит, как бы ни было ей неприятно слышать поток лжи и гадости о себе, она обязана узнать то, что известно Кэвину.

– И тебе удалось ее найти? – спросила Эллен.

– Отчасти, – ответил Кэвин.

– Как это – отчасти? – удивилась Эллен.

– Я очень близок к цели. Дело в том, что… – Кэвин поднял голову и взглянул ей в глаза, – с тех пор, как я познакомился с тобой… полюбил тебя, меня уже не интересует судьба Каролины Вакстон.

Эллен почувствовала, как по телу ее пробежали мурашки. Ей был неприятен тот враждебный тон, которым человек, который любил ее и которого она любила, произносил ее имя. И как подозрительно странно он смотрел на нее.

– Ты снова что-то недоговариваешь, – опустив глаза, Эллен спрятала испуганный взгляд за длинными ресницами. – Ты глядишь на меня так, словно у меня есть что-то общее с той женщиной, – прошептала она.

– Да нет, – Кэвин поднялся и подошел к ней. Опустившись на колено, он крепко обнял Эллен. – Извини, дорогая, но мне очень трудно объяснить тебе все: и события, и свои ощущения…

Эллен почувствовала легкую дрожь во всем теле, но это был не любовный трепет, это был страх. Кэвин почти что уличил ее. Продолжи он свой рассказ дальше, и она бы, не выдержав, перебила его и начала свой. Следовательно, Кэвин что-то подозревает, и она должна вести себя с ним крайне осторожно. Потому что он… враг. Да, Кэвин хочет ее смерти, жаждет покарать за преступление, которого Эллен не совершала.

Но и близость с ним не прошла для Эллен бесследно. Она чувствовала, как нужны ей его прикосновения. Да, несмотря ни на что, Эллен не могла подавить в себе любовь к Кэвину. Как же беспощадно обошлась с ней судьба! Она заставила ее влюбиться в своего врага. Ведь Кэвин был единственным, с кем Эллен могла хоть на мгновение полностью забыть свое прошлое, ощутить себя любимой. Даже с Ричардом Эллен не было так спокойно и хорошо, как с Кэвином. Но одновременно Кэвин представлял для нее и смертельную опасность. Но что всего удивительнее, она сочувствовала ему, вместе с ним переживала его горе. В приступе нежности она обняла голову Кэвина и прижала к своей груди.

Только теперь Эллен совершенно отчетливо осознала, какую опасную игру затеяла. Нет, она никогда не признается Кэвину в том, что она Каролина Вакстон, потому что тот убежден – она совершила убийство. Эллен понимала, что никогда ей не удастся убедить его в обратном, что все происходило как раз наоборот – Уолдрон пытался убить ее, а она защищалась. Эллен даже и теперь не могла понять, как случилось, что Уолдрон упал, ведь она не толкала его. Да и вообще все события той ужасной ночи почти стерлись из ее памяти. Все, кроме озлобленного лица Ханта, мелькнувшего в свете лампы.

Нет, Эллен не станет признаваться Кэвину в том, что она и есть Каролина Вакстон. Он не поймет ее чувств, даже наверняка не будет слушать ее. Для него Уолдрон был любимым и любящим братом, заботливым и честным. Так пусть же он навсегда и останется таким в его памяти. Зачем разубеждать человека понапрасну? Какой смысл чернить в его глазах образ брата? Ведь так или иначе, но Эллен суждено расстаться с Кэвином, так пусть же брат и останется в его памяти таким, каким он себе его представлял.

Кэвин ответил на нежность Эллен благодарным поцелуем. И как только губы их слились, а рука Кэвина скользнула по ее груди, Эллен сразу же забыла и об Уолдроне, и о той ночи в Хаверинг-хаузе. В обволакивающей ее истоме Эллен забыла обо всем на свете. Она не вспоминала ни мужа, ни настоящее имя Кэвина – эти вещи стали для нее второстепенными. Она не видела ничего, кроме лица Кэвина, чувствовала только прикосновение его жарких губ. Даже воспоминания о Ричарде отошли куда-то на второй план. Эллен думала только об одном – как бы смягчить боль Кэвина, успокоить его. О себе она сможет побеспокоиться и потом.