"Сладостный обман" - читать интересную книгу автора (Фолкнер Колин)

27

Сложив руки на животе, Эллен стояла у окна в библиотеке. Тяжелые капли дождя стучали по стеклу. Но Эллен, погруженная в свои мысли, словно не замечала их. Слабая лампа освещала комнату тусклым светом. Эллен отвернулась от окна и начала рассматривать портрет, который Кэвин привез с собой.

Эллен и сама не могла понять, что заставило ее принести сюда портрет, мирно стоявший в чулане. Внутренне посмеявшись над своим странным желанием, она поставила его у стены и сняла ткань, в которую была завернута картина.

Рассматривая нарисованную на портрете девушку, Эллен чувствовала, как спокойствие начинает обволакивать ее. Она уже не боялась своего прошлого, потому что оно перестало быть ее тайной. Каролина утратила свою мрачную загадочность.

Мысль о том, что она, возможно, навсегда потеряла любовь Кэвина, неотступно преследовала Эллен. От этой мысли сердце ее отчаянно сжималось и ей хотелось разрыдаться. И в то же время Эллен ощущала, что, облегчив душу, обрела покой. Она иногда даже радовалась, что открыла Кэвину свое прошлое. Она не могла стать матерью ребенка Кэвина, оставляя его в неведении относительно своей жизни в Англии. Эллен считала, что обман и рождение ребенка несовместимы. Новая жизнь должна зарождаться в чистоте.

Неожиданно ее внимание привлек лист бумаги, едва заметный под одной из книг, лежащих на столе. Она взяла его и улыбнулась. Это был перечень материалов, необходимых для постройки новой пристани на реке. На нем же была и записка, оставленная Эллен в один из дней. Ничего не значащая, довольно глупая, но для Эллен она была еще одним напоминанием о муже. Словно величайшую на свете драгоценность, она прижала к груди помятый лист бумаги.

Сквозь шум дождя она услышала гулкие удары копыт. Эллен снова повернулась к окну. «Кэвин», – радостно подумала она, всматриваясь в ночную темень. Но за окном было тихо, лишь капли дождя стучали по стеклу да пронзительно выл ветер.

Эллен неожиданно испугалась. Схватив со стола лампу, она выбежала из библиотеки.

– Мэри! – позвала она.

– Что, хозяйка? – раздался мягкий голос экономки. Эллен облегченно вздохнула.

– Вы не слышали за окном какой-нибудь шум? – спросила она.

– Шум дождя? – улыбнулась Мэри.

– Нет-нет, – замотала головой Эллен. – Какой-то странный шум. Будто кто-то проскакал рядом с домом.

– Нет, ничего такого я не слышала, – ответила экономка. – Только храп мальчишки на кухне. – Эллен осмотрела полутемную залу. Юлиус спал недалеко от конюшни, поближе к лошадям. Старый моряк постоянно говорил, что привык к свежему воздуху и не может спать в доме.

После их разговора в библиотеке Юлиус куда-то пропал, затем через три дня вернулся. У Эллен было такое ощущение, что он виделся с Кэвином. Она неоднократно подходила к нему с расспросами, но моряк отмалчивался, говоря лишь, что ей следует набраться терпения. Сегодня прошла уже целая неделя со дня возвращения Юлиуса, и Эллен чувствовала, что ее терпение на исходе.

– Разбудите Роба, – сказала Эллен экономке. – Что-то у меня неспокойно на душе. Пусть пройдет вокруг дома да посмотрит, все ли в порядке.

– А что у нас может быть не в порядке? – удивленно спросила Мэри.

– Не знаю, – ответила Эллен. – Только я действительно слышала какой-то странный шум. И это тревожит меня. Может быть, это и глупо, – жалко улыбнувшись, она посмотрела на Мэри. – Ты понимаешь меня?

Экономка понимающе кивнула.

– В такую ночь, как эта, к нам приходят духи наших предков. Они наполняют наши сердца холодом, – сказала Мэри. – Люди нашего племени в такую непогоду предпочитают сидеть у огня и молиться.

Эллен рассмеялась и направилась к лестнице на второй этаж, где находилась спальня.

– Нет, Мэри, меня беспокоят не призраки.

«А люди, – подумала она. – Точнее, один человек». Эллен и сама не понимала, почему ей вдруг вспомнился Хант. Его-то как раз и не следовало бояться. Герцог был далеко. Их разделял целый океан. Во всяком случае, Эллен хотелось бы верить в это.

Она вошла в спальню и накинула на плечи теплый шерстяной плед.

Дождь усиливался. Эллен вслушивалась в дикие завывания ветра и удары веток по стеклу. Непонятно почему, но с каждой секундой у нее на душе становилось все тревожнее и тревожнее. Она на цыпочках подошла к окну и стала всматриваться в темноту. Капли дождя барабанили по стеклу, сверкала молния, гремели раскаты грома.

Внезапно молния озарила и дом, и прилегавший к нему сад. Эллен показалось, что она увидела внизу силуэт всадника. Она приникла к холодному стеклу, пристально всматриваясь в темноту. Еще раз сверкнула молния, осветив все вокруг, но на этот раз в саду уже никого не было. «Мне просто показалось, – прошептала она испуганно. – Это тени деревьев», – она попыталась улыбнуться и успокоиться.

Внизу скрипнула входная дверь, это, наверное, Роб вышел на улицу. «Наконец-то», – вздохнула Эллен. Ей все больше и больше нравился этот мальчик своей исполнительностью и покладистым характером. Если бы не его молодость, он был бы ей хорошим защитником.

Внезапно она услышала звук выстрела. Звук повторился. «Но кто бы это мог там стрелять?» – подумала она. Эллен не на шутку перепугалась и снова бросилась к окну.

– Может быть, Роб? Или Юлиус? – бормотала она. – Но зачем им стрелять? Да нет, на плантации полно людей, кто-то мог и выстрелить, – успокаивала себя Эллен. – Только работники живут далеко. Если б кто-нибудь из них и стрелял, я бы едва ли услышала звук выстрела.

Эллен продолжала всматриваться в темный сад за окном. Она никого не видела, но теперь уже интуиция, чутье подсказывали ей, что там прячется кто-то чужой. Она подняла лицо к небу и произнесла молитву. Теперь уже Эллен не удивлялась суеверности индейцев – в такую бурю все, что угодно, может привидеться и послышаться. Но она никак не ожидала такого странного поведения от себя.

Взяв лампу, она направилась вниз, к Мэри, но не успела она ступить на лестницу, как услышала ее истошный вопль.

– Мэри! – закричала Эллен. – Что случилось?! – она перегнулась через перила, пытаясь разглядеть, что же происходит внизу.

То, что она увидела, настолько напугало ее, что она на какой-то миг остолбенела. Верзила-матрос, обхватив визжащую Мэри, тащил ее куда-то за собой. Она изо всех сил отбивалась от него, но матрос крепко держал ее.

В дверях дома стоял Хант. Его белые, как снег, волосы длинными прядями свисали с головы. Тощий, с горящими красными глазами, в полутьме зала он был похож на дьявола, явившегося из преисподей.

– Бегите, хозяйка! Спасайтесь! – закричала Мэри.

– Мэри! – воскликнула Эллен.

– Спасайтесь! – снова послышался ее истошный крик. – К нам пришел сам дьявол!

– Каролина? – Хант усмехнулся. – Где ты, дорогая? Спускайся и принимай гостей.

Эллен отпрянула от перил и побежала. Она бы наверняка бросилась на помощь Мэри, но сейчас ей прежде всего нужно было спасать своего ребенка.

– Каролина! Шлюшка моя ненаглядная, где ты?

Эллен услышала его приближающиеся шаги. Вот он поднялся по лестнице и неторопливо пошел по коридору.

– Каролина, любовь моя, отдай мне письмо, – слышала она язвительный голос Ханта.

Эллен вбежала в спальню и задвинула щеколду.

– Хватит играть в детские игры! – гремел голос Ханта. – Отдавай письмо, сучка!

Эллен пожалела, что не стала ставить на дверь дополнительную щеколду. Как бы она сейчас выручила ее!

– Каролина! – раздалось за дверью. – Открывай-ка побыстрее.

Эллен в страхе прислонилась к стене. Хант ударил в дверь с такой силой, что она чуть не слетела с петель. Страх придал Эллен силы. Она навалилась на стол и придвинула его к двери. Затем она бросилась к полкам и в отчаянии стала швырять к двери все тяжелые предметы, которые попадались ей под руку.

– Не глупи, Каролина! – Хант рассмеялся. – Я все равно войду к тебе. Не для того я пересек океан, чтобы послушать, как ты громишь мебель.

– Убирайся отсюда! – завизжала Эллен, подбегая к двери.

– Дорогуша, отдай мне письмо, и я уеду. Я даже не стану рассказывать твоему муженьку, кто ты есть на самом деле.

Эллен испуганно попятилась. Хант все давил и давил на дверь. Выстроенная Эллен хилая баррикада не выдерживала такого натиска. Вскоре она поняла, что Хант рано или поздно, но ворвется в ее спальню.

– Иди к черту, Хант! Кэвин уже все знает.

– И как же он воспринял известие о том, что его милая женушка убила его родного брата?

– Я не убивала его, и ты это прекрасно знаешь! Это он пытался убить меня. То, что он выпал из окна, – чистая случайность, – Эллен не понимала, что в такую отчаянную минуту придавало ей смелости. Презрение к смерти? Или, может быть, презрение и ненависть к Ханту? Да, она устала бояться, и кровавый герцог уже не страшил ее.

– Отдай мне письмо, Каролина, и я обещаю клятвенно подтвердить твое признание. С тебя снимут обвинения в убийстве, и ты станешь свободна. Подумай, Каролина, ты снова обретешь честь и достоинство.

Эллен расхохоталась. Цену клятвам Ханта она узнала давно. Дверь начала поддаваться. Вот уже показались страшные мертвенно-бледные пальцы Ханта. Глядя на них, Эллен дрожала от ненависти. Будь у нее сейчас пистолет, она бы не задумываясь пристрелила герцога. Но пистолеты находились внизу, в библиотеке, в столе Кэвина. Но как пробраться туда?

– Вы обещаете, что клятвенно признаете мою невиновность? – спросила она, стараясь говорить как можно спокойнее.

– Обещаю, Каролина, – прозвучал ответ. Хант все наваливался на дверь, и она, сантиметр за сантиметром, открывалась. – Полагаю, что сделка для тебя очень даже выгодная – честь за ненужный тебе клочок бумаги. Ну, как? Договорились?

Эллен подбежала к окну и распахнула его. Сильный порыв ветра, наполненный каплями дождя, ударил ей в лицо. Одежда Эллен мгновенно намокла.

– И вы точно обещаете, что так и поступите? – прокричала она. – За этот грязный листок бумаги вы готовы дать мне свободу?

Вот уже показались волосы Ханта. Еще немного, и он увидит ее, а потом ворвется в спальню.

– Обязательно! – ответил герцог.

– Но я и сейчас свободна! – ответила Эллен. – И какой вред я могу нанести вам, находясь здесь?

Раздалось еще несколько ударов, и Хант оказался в спальне. Лицо его было залито потом.

– Я совершенно согласен с вами, дорогая моя. Вы мне не страшны, но вот некоторые мои друзья хотели бы получить это письмо. Так что отдайте мне его. Отдайте сейчас же, немедленно, – завизжал он.

Вид Ханта, входящего в спальню, не напугал Эллен. Хоть сердце ей и сдавило ледяным холодом, ненависть к герцогу была сильнее. О, с каким наслаждением она бы убила его! Эллен завела руки за спину. Капли дождя застучали по ее ладоням.

– Я бы отдала вам письмо, – сказала Эллен, пристально глядя в некогда так пугавшие ее дьявольские глаза Ханта. – Отдала бы из милосердия. Но, к сожалению, у меня его больше нет.

– Ты лжешь! – завизжал Хант. Схватив стул, он бросился на женщину. Она ловко увернулась, и Хант едва не рухнул вниз вместе со стулом, которым пытался ударить ее. Зазвенело разбитое стекло. Хант обернулся и окинул Эллен яростным взглядом.

– Хотя постойте, – она сунула руку в карман. – Ой, простите, я совсем забыла. Оно действительно у меня, – Эллен вытащила из кармана лист бумаги.

Хант метнулся к ней.

Она быстро сунула листок в карман и снова подбежала к окну. Если уж ей суждено умереть, то только не от руки Ханта, решила Эллен и, ступив на подоконник, бросилась вниз. Выступающая крыша первого этажа оказалась ближе к окну, чем казалось Эллен, и она удачно приземлилась на нее. Повалившись на бок, Эллен взглянула вверх. Она все правильно рассчитала – в такой непроглядной тьме Хант не видел ее.

Эллен усмехнулась и села. Теперь ей нужно было постараться не соскользнуть с мокрой крыши, чтобы не нанести травму малышу. Уперевшись ногами в крышу, Эллен стала раздумывать над тем, что ей делать дальше.

Хант долго смотрел в окно, пытаясь увидеть Эллен. Потом голова его исчезла. «Возможно, он подумает, что со мной случилось то же самое, что и с Уолдроном, и бросится искать меня внизу. Интересно, как он поступит, не обнаружив меня там?» – Эллен сознавала, что не может долго сидеть на крыше. Хант ее так или иначе, но найдет. Во-первых, он обязательно увидит ее при первой же сильной вспышке молнии.

Итак, оставался единственный выход – спускаться вниз и попытаться бежать. Эллен осторожно посмотрела вниз, как раз под ней оказалось окно библиотеки.

Она встала. Стоять было трудно, тапочки она потеряла при падении, ноги скользили. Внизу послышались раздраженные голоса. В ночной тьме Эллен рассмотрела бледное лицо Ханта. Герцог что-то приказывал своим людям. Она присела на корточки и прислушалась.

– Найдите ее! – шипел Хант. – Немедленно найдите, или я вырву ваши кишки.

Эллен отошла к стене и подняла руки. Пальцы ее едва касались края окна второго этажа. «Господи! Как же я заберусь в него?» – испуганно подумала она. Ее начала охватывать паника, но усилием воли Эллен взяла себя в руки.

Она ощупала холодный мокрый кирпич. Стена была почти ровной, лишь кое-где на ней были выложены узоры. Лезть вверх по отвесной стене, цепляясь за мокрый камень, было крайне опасно, но ничего другого ей не оставалось делать. Эллен заставила себя успокоиться и, ухватившись руками за выступы, поставила ногу на торчащий из стены кирпич. Затем, подтянувшись, она поставила на кирпич и вторую ногу, чуть выше.

Подъем был невысок, не больше метра, но вымотал он ее изрядно. Уже схватившись за край рамы, она долго не могла найти в себе силы влезть в окно. Наконец она в последний раз подтянулась и вползла в окно. Эллен понимала, что действовать ей нужно очень быстро. Спрыгнув на пол, она прислушалась. В доме никого не было, и Эллен решила, что и Хант, и его люди находятся на улице. Но что случится, когда они ее не обнаружат? Тогда все они снова бросятся в дом. Эллен понимала, что ей необходимо как можно быстрее добраться до библиотеки и взять там оружие. Там у Кэвина были и мушкет, и пистолеты. И Эллен решила спуститься вниз. Преодолев страх, она направилась к лестнице. В доме было по-прежнему тихо.

«Но где же Роб и Юлиус? И куда они утащили Мэри?» Эллен оставалось только молиться, чтобы все они оказались живы.

Она осторожно подошла к лестнице и прислушалась, все было спокойно. Она спустилась в залу и услышала доносившиеся с улицы голоса. Торопливо подойдя к двери библиотеки, она скользнула внутрь. В комнате было темно, но Эллен, зная, как расставлена мебель, прекрасно ориентировалась и без света.

Она закрыла за собой дверь. Оставалось только пройти к столу Кэвина и достать из ящика пистолеты. Эллен двинулась к нему и тут же услышала скрипучий голос:

– Потрясающая картина, не правда ли?

Сверкнувшая в окне молния озарила усмешку на смертельно бледном лице Ханта. Эллен отпрянула, увидев в руках его поднятый вверх портрет Каролины Вакстон, но в ту же секунду картина опустилась ей на голову.


Только подъезжая к дому, Кэвин понял, как он устал. Жизнь в лесу, постоянные думы об Эллен измотали его физически и морально. Солнце только-только начинало всходить. Яркий свет постепенно заливал табачные плантации, тянувшиеся, казалось, до самого горизонта

Кэвин непроизвольно улыбнулся. Он подумал, что как хорошо все-таки возвращаться домой! Только в такие минуты начинаешь по-настоящему ценить и тех, кого любишь сам, и тех, кто любит тебя. Точно так же он чувствовал себя и по возвращении из Англии.

Кэвин подумал о предстоящей встрече с Эллен. Он решил поговорить с ней и выслушать ее объяснения. Да, теперь Кэвин понимал, что это следовало бы сделать еще тогда, у реки. Но кто сказал, что исправлять ошибки поздно? Нет, у человека всегда есть время начать все заново. Прежде всего Кэвин намеревался увидеться с Эллен и поговорить с ней. И только потом он отправится к Юлиусу, к этому старому морскому волку, и поблагодарит за совет. Если бы не приезд Юлиуса, Кэвин бы еще долго скитался по индейской деревне. Кэвин улыбнулся и подхлестнул белоснежного коня, некогда принадлежавшего Ханту.

Он остановился у главных ворот и привязал коня. Затем он направился к дому и, толкнув дверь, вошел внутрь. Еще по дороге сюда он решил, что сразу же поднимется в спальню к Эллен, чтобы обнять ее и прижать к себе ее теплое обнаженное тело. Он уже представлял себе, с какой страстью он начнет осыпать ее поцелуями. А потом он извинится за свое дурацкое мальчишеское поведение, и она простит его. Затем они поговорят, и между ними больше не будет тайн… А потом… Потом в свете лучей восходящего солнца они сольются в долгом любовном поцелуе… Они будут жадно ласкать друг друга… Любовь…

Кэвин бросился к лестнице. Его не удивило, что навстречу ему не вышла Мэри – в этот ранний час она еще спала. Кэвин спешил наверх, к Эллен. Он торопился сказать ей, как горячо он любит ее…

Увидев полуоткрытую дверь спальни, Кэвин остановился. Сердце его тревожно забилось. Промежутка между стеной и дверью оказалось как раз достаточно, чтобы пролезть туда взрослому мужчине. И он с трудом протиснулся внутрь спальни. То, что он увидел, повергло его в ужас. Разбросанные по полу вещи, раскрытое окно и выстроенная баррикада – все это говорило о том, что в комнату кто-то пытался проникнуть. Очевидно, Эллен защищалась, но силы были неравны… На полу валялся стул, шторы были сорваны, окно распахнуто настежь, и под ним – разбитое стекло и лужи воды. Кэвин бросился вниз.

– Мэри! Мэри! – закричал он.

– Я здесь, хозяин, – прозвучал едва слышный голос. – Хозяин! Это вы?

Кэвин метнулся на кухню. Там над неподвижным телом Юлиуса стояла на коленях заплаканная экономка.

– Что здесь произошло?! – воскликнул Кэвин, отбрасывая назад упавшие на лицо длинные волосы. – Где Эллен?!

– Она исчезла, – хлюпала носом экономка.

– Как исчезла?! Куда?!

Мэри провела рукой по залитому кровью лицу Юлиуса и зарыдала. Старого моряка невозможно было узнать. Все его тело представляло собой кровавое месиво. Казалось, что его долго и мучительно избивали.

Кэвин положил руку на плечо экономки.

– Мэри! Мэри! – громко позвал он ее. – Ты меня слышишь?

Та слабо кивнула.

– Где Эллен?

– Ее унес призрак, – проговорила экономка сквозь рыдания. – Он пришел за ней издалека и утащил к себе.

Кэвин посмотрел на нее, затем перевел взгляд на Юлиуса. Кэвин заметил, что грудь его приподнимается, – старый моряк еще дышал.

– Юлиус? – позвал Кэвин, опускаясь на колени перед другом. – Юлиус, ты меня слышишь? Это я, Кэвин.

– Очень вовремя, – прохрипел Юлиус, не открывая глаз. – Где тебя носило так долго?

– Юлиус, где она? Мэри болтает о каком-то призраке.

– Хант, – прошептал Юлиус.

Кэвин почувствовал, как сердце сжалось у него в груди, тяжесть навалилась на плечи и стало нечем дышать. Ему показалось, что он ослышался. Нагнувшись к Юлиусу еще ниже, он снова спросил:

– Где Эллен?

Юлиус облизнул окровавленные губы.

– Хант, – повторил он. Кэвин вздрогнул. – Хант, – в третий раз произнес Юлиус. – Прости, Кэвин, я не смог уберечь ее. Пытался войти в дом… – Он слабо улыбнулся и вздохнул. – Я всегда только пытаюсь… И ничего у меня не выходит… – В глазах его заблестели слезы.

Кэвин почувствовал, как грудь ему сдавила жалость к Юлиусу. В этот момент он ненавидел и презирал себя. Он опустил голову. Ведь все произошло из-за него. Это не Юлиус, а он должен был быть рядом с Эллен в минуту опасности и защищать ее. Жену… мать своего ребенка… Кэвин застонал от бессильной ярости.

Юлиус протянул руку и дотронулся до плеча Кэвина.

– Торопись… У него корабль… Он пришел по реке на корабле…

– На корабле? Как он называется?

– Не… Не знаю, – прохрипел Юлиус. – Иди, Кэвин… Я бы помог тебе, но… сам понимаешь, – мужественный Юлиус пытался шутить. Открыв глаза, он прибавил: – Удачи тебе, друг… Иди, а я буду ждать тебя.

Кэвин взял в свои руки ладонь Юлиуса и крепко сжал ее. Вскинув голову, он посмотрел перед собой так, словно видел стоящего рядом Ханта. Затем он поднялся и решительно двинулся через залу. «Прежде всего необходимо взять оружие, а затем поднимать людей. Среди работников наверняка найдется немало бывших матросов… Или пиратов, способных драться на кораблях». Кэвин понимал, что настает его последняя схватка с Хантом. Схватка за Эллен.