"Сергей Другаль. Василиск" - читать интересную книгу автора

все было, как и должно было быть. Всем коллективом думали, а понять не
могли, как это так получилось, что добро змее внушали, а зло выросло.
Старик Ромуальдыч за ночь - перемонтаж сделал, пять шапок подключил, а
утром мы, уже впятером, стали вокруг камеры, шапки надели... но только
ни о чем хорошем не думается, всякая ерунда в голову лезет, и вроде как
слышу я нелестные мысли лешего обо мне... а что обо мне Иванушка думает,
того и не высказать! Ну, и я... тоже подумал: что там - Иванушка,
дурачок - он и есть дурачок, что с него спросишь. Леший первый понял,
снял с себя шапку, оглядел нас исподлобья, вздохнул и ушел. Такие
дела... Не одолели мы Василиска, он нас одолел. Потом, конечно, мы еще
пробовали, чаще - в одиночку и почему-то тайком друг от друга... Ничего
не получилось. Да и к камере приближаться стало трудно: поле злобы
вокруг нее, и ничто это поле не экранирует. И поняли мы, что пустили на
землю зло. Не желая того, но разве это оправдание! А Василиск, видим,
растет, пришлось строить вольер - конечно, за территорией поселка. Пока
туда камеру с Василиском тащили, все переругались, чуть до драки не
дошло. Втащили, отошли подальше, помирились и длинной веревкой, что
привязали заранее, открыли крышку... Василиск выполз на зеленую траву,
длинный и страшный, как смертный грех. Подполз к сетке, уставился на
нас, и мы попятились, охваченные ужасом от нами содеянного, А ведь мы
еще не знали тогда, что он растет непрерывно, пока жив... Вольер был
открыт сверху, и мы видели, как свалилась пролетавшая птица и как
Василиск проглотил ее, не дав упасть...
Тяжко вздохнул Пан Перунович, вытер холодный пот и продолжил рассказ:
- Что нам было делать, как поступить? Убить Василиска? Но кто
решится! Мы прекратили работу, Нури. Сейчас это не работа, это мы так,
суетимся понемногу. Последним появился тяни-толкай, и мы сразу отдали
его вам, поскольку разуверились в собственной способности сотворить
добро воспитанием, поскольку, как говорит Иванушка, погрязли в грехах и
эгоизьме. Через мягкий знак произносит это слово, чтобы обиднее было, и
правильно, если мы до того опустились, что друг друга подозревать стали.
А разве не погрязли, а Василиск-то откуда? Мы каждый день смотрели на
него издали. Змей наваливался на сетку, она прогибалась, и мы понимали,
что ему ничего не стоит порвать ее. Так и случилось... В одно утро
вольер оказался разрушенным, и след тянулся через перелески за озеро к
болоту. Заметный, скажу вам, след!.. В озере плавала кверху брюхом
отравленная рыба, на берегу мы обнаружили останки птицы Рух, разорванной
пополам. Олень-золотые рога, у нас их всего два было, валялся
бездыханным. Было у нас дерево райское, гордость Леса: на одном боку
цветы расцветают, на другом листы опадают, на третьем плоды созревают,
на четвертом сучья подсыхают. На нем всегда Жар-птицы гнезда вили. Так
это дерево оказалось словно раскаленной железной полосой опоясано и
надломлено, потеря невозместимая! А на зеленом островке посреди болота,
где обосновался Василиск, деревья усохли. И всю эту беду Василиск
натворил между делом, просто так, ведь животные даже не были съедены...
В Заколдованном Лесу к трагедиям не привыкли. Звери в большинстве
питались растительной пищей, а хищники промышляли помалу и без явного
злодейства. Так, ежели Серый Волк по случаю задирал овечку, то какую
похуже и обязательно перед тем безвыходно в лесу заблудившуюся. А чтобы
вот так - р-р-раз, и готово! - этого не было, этого себе никто не