"Сергей Другаль. Возвращение в колыбель" - читать интересную книгу автора

- Нет, все-таки хвост - это красиво.
Мы с Васей иногда ходим смотреть на памятник нам. Ну, не нам двоим, всей
ломерейской звездной. Впечатляет это - игла, уходящая в небо, пронзает
причудливо изогнутые плоскости, символизирующие пространство. Наивный такой
символ, очевидный. А потом Вася обнаружил, что скульптор то ли по наитию, то
ли из любви к топологии изобразил эти плоскости в виде одной поверхности
Мебиуса. Следуй вдоль нее и в ту же точку вернешься. А это уже символ с
подтекстом. Нет, гитару у подножия монумента уже потом положили, когда мы с
Теоры вернулись...
Летели мы туда в прежнем составе, только осьминог Невсос М-да не поладил
с Васей из-за шахмат, вспылил и остался на Земле. В этом, я полагаю, сразу
раскаялся, ибо, когда мы были уже на орбите, он в последний момент вышел на
видеосвязь и долго таращился на всех нас, непрерывно меняя расцветку. Вася
говорил, что он при этом плакал, но вряд ли. Невсос очень волевое существо.
Ссора у них вышла какая-то несерьезная. В турнире на первенство звездолета -
это уж по возвращении с Ломереи - Невсос занял пятое место, обозлился и
заявил, что плоские шахматы изжили себя, как игра сухопутная. Дескать, пора
выйти в объем и будущее за объемными шахматами, а от плоских останется
только поверхностная фигура - ладья. Король по его представлениям должен
быть один, не иметь четких очертаний и располагаться в центре объема в виде
некой суспензии.
Вася, помню, назвал эту игру ахинеей, чем несказанно обидел Невсоса.
Вообще, психика головоногих моллюсков крайне уязвима, и они остро реагируют
на резкие выражения.
- Обойдемся, - сказал тогда Си Многомудрый. - С него толку как с козла
молока. Все равно спит всю дорогу.
В полете на Теору трудностей не было. Стартовав с околоземной орбиты, наш
звездолет словно растворился в пространстве, для земного, естественно,
наблюдателя.
Все было как должно быть. Ни одной ошибки в расчетах наших ученых, ни
одного сбоя в работе систем навигации, регенерации и жизнеобеспечения.
Задолго, еще когда до цели оставались месяцы полета, автоматы включили
трансляторы, и корабль стал непрерывно излучать в космос специально
подготовленные сообщения. Полагали, что, если есть на планете развитая
цивилизация, поймут. И хотя вероятность не превышала тысячной доли процента
- даже это предположение оправдалось.
Вскоре мы уловили сначала неясные, а потом все более четкие сигналы.
Настал день, когда мы услышали сказанное на великолепном линкосе:
- Привет вам, разумные. Мы ждем вам на орбите пятой от звезды планеты.
Ваш путь свободен, пространство перед вами чисто. Не бойтесь ошибки. Если
понадобится - мы примем вас в колыбель.
Эта самая колыбель на наших экранах схематически изображалась в виде
гигантского сгустка вихревых электромагнитных полей: наш звездолет должен
был завязнуть в них, как муха в паутине.
- Мы как-нибудь сами, - пробормотал капитан. На меня, космобиолога, эта
схема впечатления не произвела, но бортинженер впал в этакий экстатический
восторг.
- Нет, каков уровень техники! - разглагольствовал он в кают- компании. -
Источники энергии на внешних планетах, видимо, необитаемых. Излучения
взаимодействуют, создавая нечто вроде колоссального соленоида. Чудо