"Сергей Другаль. Возвращение в колыбель" - читать интересную книгу автора

вихревых полей в пространстве? Не перечислить и тысячной доли всего, что мы
везли с Теоры...
Когда мы отправились обратно, наш перегруженный звездолет разогнали
теориане. Три их корабля буксировали нас чуть не половину пути. Никаких
запасов горючего не хватило бы, чтобы придать должное ускорение нашему
кораблю, масса которого увеличилась вдвое. Восемь тысяч тонн одних только
документов везли мы с собой, восемь тысяч тонн спрессованной информации! Мы
с трудом передвигались по тесным проходам между стеллажами и ящиками. Даже в
аквариуме Си Многомудрого вместо песка были насыпаны информкристаллы.
Перед стартом нас завалили подарками, но брать их уже было некуда. Лишь
по просьбе всего экипажа капитан взял себе теорианского двухголосо поющего
котенка (Клемма их терпеть не может), который действительно видит в темноте:
одним глазом освещает, а другим смотрит. Я его иногда вместо фонарика
использовал, для создания уюта. Напевает себе тихонько дуэтом и светит на
страницу, а за стенкой приборы пощелкивают, а ты лежишь у себя в каюте на
ящиках, на надувном матрасе, крытом норковым покрывалом, и спускается на
тебя покой от сознания выполненного долга...
Так о чем это я? Ах да, о подарках. Лева Матюшин заслужил репутацию
великого композитора (упомянутая "Подружка моя", а также "Эй, ухнем",
"Ревела буря", "Распрягайте, хлопцы, коней" - это все "его"), так ему
пришлось взять - как откажешься? - сборник мелодий Теоры, напетых различными
ораторами на встречах, симпозиумах и семинарах. Кто сейчас не знает эту
поразительную по эмоциональному воздействию музыку.
Настал день, когда мы поднялись на трап катера, - все было погружено,
уложено и упаковано. Это был последний рейс. И снова поле космодрома
затоплено народом. Не было только детей до шестнадцати лет:
они могли не выдержать скорби расставания.
Прощальный доклад исполнил хор сотрудников комиссии по предупреждению
желаний. Дедуля прибыть не мог и дирижировал хором заочно. Мы держались.
Потом микрофон взял наш капитан. Он не стал петь. Он сказал:
- Спасибо вам, люди. За радушие, за доверие, за вашу доброту. Мы не
говорим прощайте. Мы говорим - до свидания. Прилетайте к нам тоже за
песнями...
Ах, уж этот капитан! Он всегда знал, что сказать и о чем промолчать,
провидец. Он поднял руки, и над космодромом зазвучала "Лунная соната", наш
прощальный подарок Теоре.
Мы постарели еще на год, а на Земле прошло еще тридцать лет. Задолго,
когда до Солнца оставались месяцы полета, автоматы включили трансляторы, и
наш звездолет стал непрерывно излучать в пространство два слова: "Мы
возвращаемся. Мы возвращаемся". И вскоре мы услышали земное:
- Привет вам, родные наши! Мы ждем вас на орбите Плутона. Ваш путь
свободен, пространство перед вами чисто. Не бойтесь ошибки. Если понадобится
- мы примем вас в колыбель.
Эта самая колыбель на наших экранах схематически изображалась в виде
гигантского сгустка вихревых электромагнитных полей...
- Мы как-нибудь сами, - пробормотал капитан. А Лева Матюшин расчехлил
гитару и раскрыл сборник теорианских мелодий, с которым не расставался.


--------------------------------------------------------------------