"Сергей Другаль. Тигр проводит вас до гаража" - читать интересную книгу автора

манго. И вели неспешную беседу.
- Варсонофий, - задумчиво сказал Олле. - За что вы его так?
- А вы знаете, кто я?
- Знаем, Отшельник.
- В миру я Франсиск Абелярович Судьба. Я, может, из-за этого и в
отшельники ушел. А уж если я Франсиск, то он Варсонофий. И никаких
сантиментов.
- Там я у вас книжку видел.
- Проблема - сытый хищник и голодный. Это, я вам скажу, два разных
хищника. Я изучаю условия, когда все сыты. И здесь свои трудности. Возьмем
Варсонофия. Сытый он спит. А у спящего какая психология? Нет никакой.
Просыпается он уже голодным - и объект наблюдения исчезает, поскольку меня
интересует сытый. Идиотское положение... А вообще здесь рай. Никто никем не
закусывает. Все, представляете картину, толстые, довольные, непуганые.
- Рай - это хорошо, - сказал Нури. - Но какой смысл изучать сытого
хищника? Полезен голодный. Мы знаем, что, гоняясь, скажем, за антилопой, лев
поддерживает ее жизненный тонус, способствует тому, чтобы она всегда была в
форме. А больных и слабых он съедает. Выживают самые здоровые.
- Ловлю вас на противоречии. Если бы это было так, то копытные,
непрерывно совершенствуясь в ходе естественного Отбора, стали бы
недосягаемыми для хищников. И те бы вымерли.
- Противоречия нет, хищники ведь тоже совершенствуются.
- Пусть так. Но этот процесс природа рассчитала на тысячелетия, а наши
беззаботные предки почти всех перебили за каких-то двести лет. Когда в стаде
не десятки тысяч голов, а жалкая сотня, то о каком естественном отборе можно
говорить? В этих условиях больных мы лечим, а слабых, со слезами, сами
съедаем. Хищнику ничего не остается. А ведь и его по-человечески жалко, вот
и берем на свое иждивение. Кормим от пуза, и у него появляются этакие
паразитические, буржуазные наклонности. Потому и изучаем.
- Ну, а Варсонофий? - вмешался Олле.
- Отучили. Всех отучили. Мы держим в стаде десяток механических зебр и
антилоп. И пару жираф. Я видел, как за зеброй гонялся леопард. Бедняга через
полчаса вывалил язык, а механозебра хоть бы что. Два-три таких урока и
вдоволь газельих потрохов - и вот вам кроткая кошечка.
Ночью Нури так и не мог заснуть. Сначала тихо шебуршал Отшельник и часто
зачем-то выходил из пещеры. Потом снаружи кто- то гремел ящиками, смеялся и
переговаривался вполголоса, а когда все утихло, по-дурному захрапел
Варсонофий. И каждые пять минут со скрипом срабатывала рыжачная система, и
ботинок гукался о львиный бок... Олле, привычный к лесным шумам, как лег,
так за ночь ни разу не пошевелился.
- В гробу я видел такое отшельничество, - сказал за завтраком хмурый Нури.
Хозяин накрыл стол у входа в пещеру, рядом со штабелем возникших за ночь
ящиков. Слышно было, как в своем логове хрустел газельими потрохами
Варсонофий. Потроха с виду напоминали галеты и, как объяснил Отшельник,
состояли из сложной смеси белков, витаминов, жиров и углеводов. Каковы они
на вкус, никто, кроме Грома, не захотел узнать. Пес же ел потроха с явным
удовольствием.
- Эти снабженцы всегда нарушают график, - пожаловался Отшельник. - А
продукты обычно доставляют ночью. У антилоп гну аллергия к дирижаблю.
- Извините, я не хотел... - устыдился своей реплики Нури.