"Сергей Другаль. Экзамен" - читать интересную книгу автора

- Филателист я, вот я кто.

Щенок сидел на веранде. Он бодрился, хотя, по всему видать, чувствовал
себя несколько связанно. Алешка гладил его по шерсти. Вокруг реагировали
члены семьи.
- Нет, это не пудель, - сказала бабушка и была, как всегда, права. -
Глупые вы с Алешкой, но пусть, конечно, живет.
Дед потрогал несоразмерно большие щенячьи лапы, упругие усы, оглядел
Алешку и ничего не сказал.
Кот Синтаксис лежал на кушетке, вывернувшись кверху брюхом. Он настолько
всех презирал, что даже слегка подмурлыкивал, чего, как заметила бабушка,
последние три года от него никто не слышал. Дед стал слегка подталкивать его
на край кушетки. Кот замолчал, но даже не открыл глаз, хотя голова его
свесилась вниз. Наконец он боком сполз на пол и остался лежать не шевелясь.
И лишь когда бабушка стала подсмеиваться над ним, кот вскочил и окрысился на
окружающих. Хвост его выгнулся и задрожал.
- С-сатон, - сказал кот. - Псся!
- Что ли, он говорить научился? - ник кому не обращаясь, спросил кибер.
- Ругаться он с детства умел, с котячьего возраста, - ответила бабушка. -
А говорить, сколько Алешка с ним ни бился, не хочет. Ленив.
Кот, не глядя по сторонам, ушел в сад, отряхивая лапы. Впрочем, к обеду
он вернулся.
Мангуста Бьюти возлежала на спине золотого дельфина: две такие скульптуры
украшали вход в здание центра. Бьюти равнодушно посматривала сверху на
ожидающих. По стриженой траве прохаживались, перебрасываясь фразами, лучшие
люди планеты. В позе полного сосредоточения, подняв лицо к солнцу, сидел
Рахматулла. Он не дышал уже минут двадцать и не отвечал на вопросы. Пояс
космонавта - лишь три человека на земле были удостоены столь высокой награды
- опоясывал его обнаженный торс. Рядом, с чертенком на руках, стоял Иван
Иванов. Чертенок, небольшой, с кошку, сонно помаргивал, потом положил голову
с маленькими витыми рожками Ивану на плечо и сладко зевнул.
- Настоящий? - спросил Нури.
- Более чем. Можете проверить.
- Свят-свят. Сгинь, нечистая сила! - сказал Нури и перекрестил чертенка.
Тот никак не реагировал на заклятие, только в воздухе слегка повеяло серным
ангидридом.
- Адова эманация, - извиняющимся тоном сказал Иван.
Чертенок удобнее уместился у него на руках, пробормотал:
- Идет коза рогатая... - И заснул.
Кутаясь в оранжевую тогу, подошел величественный Хогард Браун. Его глаза
с подкрашенными фиолетовыми белками слезились. Великий спелеолог и юморист
не носил прописанных ему темных очков. Зато он носил яркие одежды и в правом
ухе серьгу с огромным зеленым рубином. Хогард большую часть жизни проводил
под землей, а выходя на поверхность, вовсю наслаждался красками неба, и
леса, и воды. Ибо его всегда ожидал новый спуск в царство темноты и тишины.
Лучшие свои произведения из одной-двух фраз Хогард сочинял там, во мраке
пещер, где смертельный риск был нормой жизни его и таких, как он. Хогард
утверждал, что он начисто лишен чувства юмора и потому свои шутки проверяет
на себе: если уж он сам улыбнется, то читатель будет хохотать неудержимо.
- Чертенок - это хорошо, - серьезно сказал Хогард. - Но меня интересует,