"Сергей Другаль. Дела небесные" - читать интересную книгу автора

Нимзы.

А все почему? Я за главное звено ухватился. Правда, каждое звено в любой
цепи - главное, иначе цепь распадется. Так что в принципе при диалектическом
подходе не имеет значения, за что хвататься.

И тут мне стало стыдно. Я, значит, на воле свободный, а они в подземелье,
я смотрю на солнце, а они в смраде и гнуси динозавровы яйца таскают и будут
таскать до конца дней своих. А выхода из пещеры нет, а чтоб выкарабкаться - до
этого они не додумаются... Надо спасать мужиков.

Залез я в расщелину, стал ждать. Действительно, к ночи динозавры
разошлись, я подобрался к дыре, нырнул в нее ногами вперед и вывалился в
пещере на знакомую кучу. Было темно, я отполз в сторонку и прилег, дожидаясь
утра. А то вздумается кому-нибудь снести яйцо среди ночи, пришибет ненароком.

Едва по моим часам начался восход солнца, я встал и возопил:

Выйду д я на улицу, пойду д на село
Девки гуляют, и мне весело!

С этой песней, а она, вы сами знаете, мне всегда удавалась, я пошел по
переходам и поклялся, если не соберу их, брошу петь. Разбуженные нимзияне,
недоуменно зевая, присоединялись ко мне, и к тому времени, как я добрался до
логова начальника и успел закончить три первых куплета, за мной шли не менее
тридцати мужиков. Да в логове еще с десяток набралось. Это, наверное, был весь
штат инкубатора. Они молча таращились на меня, ошеломленные мощью и
мелодичностью моего голоса. Они столпились вокруг меня, я закончил куплет и
сказал:

- Благородные нимзияне! - Тут я вспомнил, что они еще не знают названия
своей планеты. Пришлось перестраиваться: - Мужики! Э-э, благородные мужики!
Мир ваш уныл и страшен. Мгла в вашей норе, и вы здесь сталкиваетесь лбами.
Ваши голоса как вопли похоронные среди косных стен проклятой пещеры, где и дня
не видно. Когда вы смотрели на небо, когда последний раз видели звезды,
слышали голос птицы, жужжание пчелы над цветком, дышали запахом ягод? Отравная
тоска - вот ваш удел здесь. Доколе вам служить врагам вашим, гнусным ящерам,
покрытым броней, колючками и слизью? Вас губит зловоние, исходящее от их
детенышей, которых вы кормите несвежим мясом, отрывая куски своими могучими
руками, руками мужей и отцов. По вас плачут дети, а вы здесь, содрогаясь от
унижения, таскаете чужие яйца. Доколе, я спрашиваю!

Я перевел дыхание. Аплодисментов не было. Начальник чесал спину изогнутым
сучком, шерсть на лопатках потрескивала, нимзияне тоже чесались и, похоже,
стали терять ко мне интерес, похоже, им больше нравилось, когда я пел. Моя
патетика, похоже, не затронула их заскорузлые души. Вы помните, мы вместе
анализировали мою речь. И даже Вася согласился, что она была нетривиальна и
убедительна, что экспромтом такую даже он, Вася, произнести не смог бы. Увы,
она убедительна для землянина, но кому из нас знакома психология
неандертальца? И речь моя была гласом вопиющего в пустыне. Однако молодец не