"Сергей Другаль. Василиск ("Институт Реставрации Природы" #8)" - читать интересную книгу автора

понимаю, это вы так чтобы меня утешить, а все разно приятно. Вы у нас
человек новый, прямо оттуда, и ваше мнение для нас вдвойне дорого. В конце
концов все, что мы здесь делаем, это ведь для вас. Реальный мир не может баз
сказки. Он, не побоюсь сильного выражения, без сказки пропадет, и вот тут
нам важно знать ваше мнение: те ли мы делаем, получается ли у нас?
- Получается, - заверил Нури. - То, что нужно. Это не только мое
мнение. Вашу деятельность высоко оценивает и секция социологов из
акселератов ползунковой группы.
- Приятно слышать, Нури! Так на чем мы остановились? Да, на
Василиске...
Случилось это вскоре после конфликта лешего с Кащеем. Надел раз Пан
Перунович шапку, подключился, а контакта нет. Змееныш шипит, глазки
сузились, поблескивают неприятно, "Может, я не о том думаю?" - решил Пан
Перунович и стал вспоминать приятное: как они выводили Жар-птицу. Цыпленок
был покрыт редким розовым пухом, светился в темноте и обжигал ладони, когда
его брали в руки. Не знали, чем кормить, и зря старалась подсадная
мачеха-курица, склевывая рядом пшеничные зерна: цыпленок стучал каменным
клювиком по зернам, но не брал их. Все впали в траур. С таким трудом вывели,
а чего стоило создание термостойкого белка - о том только Сатон мог бы
рассказать, это он координировал деятельность целого куста НИИ, которым была
поручена работа над белком! А что вы думаете сотворить сказку без
привлечения науки... И подох бы цыпленок Жар-птицы, когда б не Иванушка. Как
раз у него был день рождения, заявился он в детскую в новом кафтане. Видит,
цыпленок уже на боку лежит - еще, правда, горяченький. Так жалко ему
стало... Цыпочка ты моя, говорит Иванушка и берет цыпленка руку, кладет на
ладонь, а тот один глаз приоткрыл и последним усилием - хоп, и склюнул
манжеты жемчужину! И вторую!!
- Понимаете, Нури, - разволновался, вспоминая, Пан Перунович, - ведь
это взрослая Жар-птица и зерно клюет, и сердоликовую гальку ручьях находит,
а пока она цыпленок - только мелкий речной жемчуг потребляет! Но мы-то
откуда могли это знать, ни в одном же источнике не указано... Сижу перед
змеенышем, вспоминаю эти прошлые наши заботы-хлопоты. И тут мне подумалось,
вы не поверите, Нури...
Мне вдруг подумалось: ну и пусть, ну и подох бы цыпленок - и черт с
ним, возни меньше было бы, а то у всех волдыри на руках от ожогов, тоже мне,
забота... Смотрю, а змееныш ощерился, два верхних зубика вперед выступают, и
в щелочке между ними капелька такая прозрачная висит. Передернуло меня от
отвращения, и злоба в сердце поселялась. Ищу глазами, чем бы змееныша по
головке стукнуть, вижу - у соседней камеры мерный стержень стоит, но не
дотянуться мне до него. Сдернул шапку, только присоски чмокнули, схватил
стержень... Держу его и думаю: чего это я так? страшно мне самого себя
стало... Вы, Нури, же поняли контакт установился. Только в обратном порядке:
не я на него, а Василиск на меня своим психополем действовал. Представьте,
какова же сила злобы в маленьком змее была, если он на меня из камеры смог
подействовать и такие гнусные мысли во мне пробудить!
Пан Перунович помолчал, успокаиваясь. - Ну, а дальше? Что ж, дальше все
было, как и должно было быть. Всем коллективом думали, а понять не могли,
как это так получилось, что добро змее внушали, а зло выросло. Старик
Ромуальдыч за ночь - перемонтаж сделал, пять шапок подключил, а утром мы,
уже впятером, стали вокруг камеры, шапки надели... но только ни о чем