"Ион Пантелеевич Друцэ. Последний месяц осени (Молдавские повести) " - читать интересную книгу автора

отец несколько удивляется торопливости своих внуков, но говорит,
самодовольно поглаживая себя по макушке:
- Ничего, все хорошо.
Андрей наконец возвращается домой. Идет размеренной, установившейся на
все случаи жизни походкой. У закрытого сельмага он останавливается, чтобы
расшифровать смысл вдетого в кольца, но еще не защелкнутого замка. Означает
это, что время продавца вышло, но что ему еще следует добрать до плана, и,
если у кого есть деньги, он не гордый, может вернуться к прилавку. Андрей
ждет минуты три, потом из соседнего домика выходит грузная женщина с
накинутой на плечи фуфайкой. Фуфайка новая, с ярлыками, ее еще надлежит
продать.
Через пять минут Андрей уже хлопочет как наседка вокруг своих покупок.
Две бутылки водки, три бутылки вина, колбасный круг и белая шелковая
рубашка. Как все это донести - один господь знает. Продавщица приходит на
помощь. Рассовывает товары по его карманам, а карманы Андреевых брюк - это
одно из величайших чудес. Все товары утонули, да еще осталось место, чтобы
согреть человеку руки, если озябнут.
Жена Андрея так разошлась, что за нею прямо не уследишь. Подметает,
стирает, готовит стол, кормит трех поросят, моет руки, достает из погреба
моченые яблоки, и, занимаясь всеми этими делами с поразительной ловкостью,
находит время, чтобы каждые две-три минуты навестить сидящего в комнате отца
и рассказать ему очередную историю из своего неистощимого запаса
фрумушикинских новостей. Начинает она их каждый раз с одних и тех же слов:
"Мамонько моя ридная!"
Говорит она с той же быстротой, с какой вообще делает все на свете, и
отец, решительно ничего не понимая по-украински, улыбается, согласно кивает
головой: "Ничего, все хорошо".
Идя домой, Андрей старается обходить всех подозрительных односельчан,
попадающихся на его пути, но вот высокому сухощавому детине не понравилось,
что его обходят. Окликнул Андрея, подошел. Стали о чем-то тихо говорить,
потом долговязый уловил вкусный запах колбасы. Согнувшись в поясе, ощупал
карманы Андрея и высоко, недоуменно вскинул брови. Андрей, скупо
улыбнувшись, сообщил, в чем дело, и пошел своей дорогой, а долговязый тут же
побежал к сельмагу, точно не у Андрея, а у него гости.
Жена Андрея тем временем подтянула резерв. Две ее соседки, стоя на
пороге, чинно раскачиваются из стороны в сторону, точно поют народные песни,
и что-то рассказывают старику. Временами забегает жена Андрея, чтобы
подкинуть еще что-нибудь в разговор, а отец, глядя в окошко (чего это Андрей
так долго не возвращается!) и улыбаясь, поддакивает соседкам: "Ничего, все
хорошо..."
Теперь Андрей добирается домой задами усадеб, но вдруг из-за высокого
стога сена выныривает толстяк и, застегнув на ходу ширинку, останавливает
его. Поговорили о том о сем, после чего Андрей с очень занятым видом пошел
своей дорогой, а толстяк остался на месте - что-то ему показалось
подозрительным. Приметив чуть топорщившиеся карманы Андреевых брюк, подбежал
и тоже пощупал их.
Теперь двери сельмага широко открыты. Продавщица скинула с себя не
проданную еще фуфайку, торговля идет бойко; из сельмага выходят односельчане
Андрея, счастливые и довольные всем на свете.
Почти всю ночь отец сидит за столом на почетном месте в подаренной