"Юрий Дружников. Ангелы на кончике иглы (Роман)" - читать интересную книгу автора

Боль стала невыносимой, заныли руки. Тело корчилось, перестало
подчиняться, и Игорь Иванович упал навзничь. Заскрипев зубами, стал медленно
повертываться набок и встал на колени. Теперь надо подняться на тротуар. А
снег тает, руки скользят.
На мгновение он ощутил глупость своего положения: в его должности
вползать в ЦК на четвереньках. Увидят, будут пересказывать, снизится
авторитет. А то и Самому доложат. Но боль заставила забыть обо всем. Главное
- добраться до врачей. Они спасут! Дверь тяжелая, не отодвинешь. Дотянуться
бы только до ручки! На четвереньках, хотя и медленно, он продвигался к
двери.
Леша, загодя заметив Макарцева, сходящего с тротуара к машине, включил
было мотор и печку и нагнулся открыть пошире люк: Игорь Иванович любил
держать ноги в тепле. Щиток заело. Когда Алексей рывком выдвинул его и снова
посмотрел вперед, хозяина не было. Неужели Леха обознался? Тут он увидел,
что в сумерках кто-то бежит по-собачьи к двери, над которой золотыми буквами
написано: "Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза".
Прошло еще несколько мгновений, пока до Алексея дошло.
Последним усилием Игорь Иванович отцарапал за кромку дверь, заскулил и
рухнул на мокрую щетинистую подставку, о которую вытирают ноги. Макарцева
подняли дзержинцы. Один из них нажал кнопку. Дальнейшее не доходило до
разума Макарцева: он был без сознания.
- Наш, - сказал один из охранников, поглядев на его почерневшее лицо.
Другой, однако, проворно расстегнул макарцевское пальто и вынул из
кармана удостоверение. Вынул так быстро и ловко, будто сам туда его опускал.
Как положено, он сверил фото с лежащим оригиналом и разрешил врачам:
- Можно внести.
Взяли его за руки, за ноги и положили на носилки. Он застонал. Через
минуту и сорок секунд переместили с носилок на стол реанимационного
кабинета, оборудованного новой американской аппаратурой.
Макарцев лежал в темном костюме, чистом, но поношенном, вышедшем из
моды лет десять назад. Черные полуботинки были тщательно вычищены, но
каблуки слегка сносились. Эта форма, сшитая в ателье ЦК, предназначалась для
тех дней, когда он ездил в Большой дом. Там нельзя было выделяться ни более
ярким галстуком, ни слишком тщательно наглаженными брюками, и жена, зная
это, брюки цековского костюма гладила через сухую тряпку. Пациента накрыли
простыней, и над ним склонились два реаниматора Четвертого Главного
управления Минздрава, круглосуточно несущие здесь трудовую вахту.
Заскочив в тамбур, Двоенинов увидел только, как хозяина, будто
неживого, кладут на носилки и куда-то уносят.
- Мне узнать... Шофер я, водитель...
- Водитель? Ну и идите в машину.
- Да что хоть с ним?
- Когда можно будет, сообщат.
Алексей заглушил мотор и, обхватив руками руль, лег на него. Ехать в
редакцию и рассказать, что главному стало плохо? Или сперва сгонять к нему
домой и супруге сообщить? Тогда придется ехать с ней сюда, а может, еще
куда... Он полежит да выйдет, а машины нету! И Леха панику поднял на всю
Москву. Посиди-ка лучше, подремли...
Двоенинов выспаться успел (на работу он являлся рано и досыпал в
ожиданиях за баранкой), раз шесть включал мотор, чтобы согреться. Стоящие