"Юрий Дружников. Стотринадцатая любовь поэта (Дуэль с пушкинистами)" - читать интересную книгу автора

игнорировались. В книге, ей посвященной, читаем, что, оказывается, все было
проще, чем мы думали: "При свете марксистского понимания
социально-политических отношений, вполне ясно, что не будь эпизода с
ухаживанием Дантеса за Натальей Николаевной, драма все равно должна была бы
разразиться с минуты на минуту, так как налицо были все социальные
предпосылки ее".
Политизация биографии пушкинской жены стала явной в сороковые годы,
когда в пушкинистике начала использоваться терминология и методы НКВД.
"Агентура правительства проникала всюду, - писал В.В.Ермилов, - она
проникла в семью Гончаровых. Используя светское легкомыслие Натальи
Николаевны, придворная камарилья сделала из жены поэта свое орудие... Создав
таким образом почву для своих дальнейших действий, придворная камарилья
подослала к Наталье Николаевне своего агента, космополитического проходимца
без роду и племени, француза по происхождению, ставшего голландцем по
подданству...".
Советская мифология достигла максимума в последние два десятилетия
перед коллапсом системы. Сегодня, несмотря на крушение официальных догматов,
мифологические тенденции остаются, а сторонники разных точек зрения
пребывают в перманентной борьбе. Разные Натальи Николаевны сосуществуют в
пушкинистике, но не ясна реальная, историческая. Сблизить позиции весьма
сложно, настолько они разошлись. Налицо избыток фактов и недостаток
научного, независимого от внешних причин, их осмысления.

Парадоксы сватовства

Вяземский долго не верит слухам о сватовстве Пушкина и возмущенно пишет
жене: "Ты меня мистифицируешь заодно с Пушкиным, рассказывая о порывах
законной любви его. Неужели он в самом деле замышляет жениться, но в таком
случае, как же может он дурачиться? Можно поддразнивать женщину, за которою
волочишься, прикидываясь в любви к другой, а на досаде ее основать надежды
победы, но как же думать, что невеста пойдет, что мать отдаст дочь свою
замуж ветренику или фату, который утешается в горе".
Ахматова пересказывает эти слова Вяземского проще: "Как можно, любя
одну женщину, свататься к другой". И прибавляет: "Княгиня Вера, вероятно,
должна была понять, кого подразумевает ее муж под первой женщиной. Но мы
очень далеки от этого понимания". Вряд ли, однако, эта первая женщина
какая-либо иная, нежели Каролина Собаньская, и почему Ахматова ее не
вычислила - загадка.
Пушкин мечется по ярмарке невест в Петербурге и Москве, особенно часто
общается с сестрами Ушаковыми. В этом доме, литературном и музыкальном, в
котором он бывает в 1830 году по три раза на день, поэт - предмет
поклонения. Он веселится, сочиняет экспромты и влюблен в старшую дочь
Екатерину, которая отвечает ему взаимностью. При этом известный публичный
дом Софьи Астафьевны Пушкин посещает и после Лицея, и во время сватовства, и
после женитьбы.
Наталья Гончарова мгновенно остановила на себе внимание Пушкина,
показавшись ему абсолютным совершенством. Поэт забыл, как еще недавно писал
о своей однофамилице Софье Пушкиной, на которой решил вдруг жениться:
"прекраснее быть невозможно".
Девочка Гончарова блистала на своих первых балах. Бутон только-только