"Дафна Дю Морье. Прорыв" - читать интересную книгу автора

Девочка задрожала, краска сошла с ее лица, дыхание стало нормальным.
Она открыла глаза и оглядела нас, как всегда безразлично, потом принялась
ковырять в носу.
- Хочу в туалет, - сказала она угрюмо.
Робби вывел ее из комнаты. Частота сигнала, сбившаяся в то время, когда
Ники кричала, снова стала размеренной.
- Почему сигнал изменяет ритм? - спросил я.
- Если бы вы не запаниковали и не разбудили Ники, мы, может быть, и
узнали бы это, - голос Мака был грубым, совсем необычным.
- Мак, - возразил я, - ребенок мог задохнуться.
- Нет, не думаю, - ответил он и посмотрел на меня. - Вы заметили, ее
движения как бы передавали потрясение при родах? Вы полагаете, она
задыхалась? Нет, это больше было похоже на попытку первого вздоха ребенка,
борющегося за жизнь. Кен в коме шел от этого мира назад - обратным путем, и
до последнего момента Ники была с ним.
Я уже понял, что под гипнозом человек способен на многое, но сейчас его
слова меня не убедили:
- Мак, но Ники закричала уже после того, как Кен скончался, - ведь
тогда на экране "Харона-3" появился новый сигнал. В этот миг Кен был уже
мертв и не мог в своем подсознании никуда идти, даже, как вы говорите,
обратно к точке собственного рождения.
Маклин задумался и долго молчал.
- Я просто ничего не могу понять, - наконец ответил он. - Нам надо
снова усыпить девочку.
- Нет, - запротестовал Робби, как раз входивший в аппаратную, - хватит
с ребенка. Я отослал ее домой и велел миссис Янус уложить девочку в постель.
Я впервые ощутил властные нотки в его голосе. Врач огляделся, бросил
взгляд на экран, потом на неподвижное тело на столе:
- А не хватит ли с нас со всех? По-моему, достаточно. Мак, вы доказали
свою теорию, и я выпью с вами за это, но только завтра, а не сегодня.
Он был на пределе, как и мы - ведь целый день мы почти ничего не ели.
Вернулся Янус и принялся готовить ужин. Он выслушал наш рассказ о смерти
Кена, как обычно спокойно, и сообщил, что Ники заснула, как только ее
уложили в кровать.
Что ж... работа была закончена. Напряжение дня давало себя знать, я
почувствовал, что совершенно вымотался, сознание оцепенело. Я мечтал только
об одном - лечь и уснуть, как Ники.
Но я не сразу потащился в спальню. Нечто, что было сильнее моей
болезненной усталости, заставило меня заглянуть в аппаратную. Там все
оставалось по- прежнему: тело Кена лежало на столе, а на экране монитора
светилась ровная синусоида сигнала. Я постоял минуту, потом склонился над
пультом и перемотал пленку, чтобы снова услышать голос ребенка. Перед
глазами возникла ее раскачивающаяся голова, руки, бившие по воздуху, будто в
порыве вырваться на свободу. Я включил магнитофон.
- Он просит, чтобы вы его отпустили, - говорил пронзительный голос. -
Вот что он хочет. Дайте уйти... Дайте уйти... Дайте уйти... - пленка
зарегистрировала судорожный вздох и снова: - Дайте уйти... Дайте уйти...
Дайте уйти...
Слова не имели смысла, и я выключил магнитофон. Ведь сигнал был только
энергией, которую нам удалось уловить в момент смерти Кена. Кто же в таком